"Ингрид Нолль. Натюрморт на ночном столике" - читать интересную книгу автора

Ингрид Нолль

Натюрморт на ночном столике

РОЗОЧКА

Яркий букет в прозрачном кубке: розы, розовые и белые, василек,
огненные красно-желтые тюльпаны, нарцисс, крошечная фиалка, анютины глазки и
жасмин, всего несколько цветочков. Сквозь стекло мерцают зеленоватые стебли
и листья, вода мутноватая, зеленоватая с черным, как и весь затемненный фон
картины. Освещен лишь сам букет. Каждый цветок живет своей жизнью - один
склонился вправо, другой - влево, этот распускается, тот поднимает гордо
голову, а кто-то там и вовсе прячется среди своих роскошных собратьев.
Только один бутон не похож на остальные цветы: розочка клонится вниз, будто
ей стыдно и она хочет скорей укрыться в темном углу натюрморта.
В моей жизни красные розы сыграли роковую роль, но этот темно-красный
бутон - мой любимый. Нежные лепестки, те, что ближе к стеблю, отдают в
желтизну, а вокруг - весенняя зелень чашечки. Один из лепестков дерзко
загнулся кверху, но поникшая головка означает, что цветок обречен и скоро
завянет. Три с половиной века назад написал Даниель Сегерс этот букет, а
цветы такие свежие, будто только что из сада. Здесь нет ни пионов, ни лилий,
ни ирисов - это все цветы Пречистой Девы, - так что, я думаю, никакого
сакрального смысла картина в себе не таит. Букет предназначался для самой
обыкновенной, земной нормальной женщины. Такой, скажем, как я.
Но тут же меня, в который раз, одолевают сомнения. Это я-то нормальная
женщина? Я, которая любит пауков и мышей? Которая с детства помешана на
животных? Нет, не на мишках там каких-нибудь плюшевых: меня всегда тянуло к
крошечным живым тварям. Когда я следила за их возней, во мне разгорался
охотничий азарт: мне хотелось поймать, схватить... По каким только пыльным
углам я не рыскала без всякого страха в поисках бог знает каких насекомых,
голыми руками поймала как-то шмеля, и он гудел у меня в кулаке. Еще
интересней, конечно, было мять всяких теплокровных - маленьких грызунов и
птичек. И при этом мне ни разу не удалось поймать здорового зверька - то
какой-нибудь увечный попадется, умирающий, то какая-нибудь беременная.
Кладбище мое напоминало грядку в огороде, и каждого усопшего моего пленника
ждала красивая могилка, с любовью убранная камешками и маргаритками. Как
истинная собирательница, я бы, разумеется, охотнее похоронила одного
большого млекопитающего зверя, чем, скажем, уже пятого черного дрозда. Но
этому обычно предшествовал сложный обмен. Однажды, например, за мертвую
морскую свинку у меня потребовали мамину губную помаду, и я смогла это
устроить.
Вообще в детстве я любила чего-нибудь "отмочить": специально оставляла
открытыми банки с медом - для пчел, пила папино пиво, успешно торговала
сделанным домашним заданием, могла и стянуть у мамы из кошелька деньжат,
врала напропалую. Чаще всего никто ничего не замечал. А если родители и
"застукивали" меня, то мне все сходило с рук. Отец в таких случаях
выговаривал мне, что я и так живу неплохо, что должна быть довольна тем, что
имею, и потому не должна нарушать закон. Мать же никогда не ругала, лишь
вздыхала время от времени: "Ах, глупая мышка!" Иногда я просто скучала по
наказанию, мне хотелось, чтобы родители разбушевались, разгневались, но