"Ингрид Нолль. Прохладой дышит вечер" - читать интересную книгу автора

- О'кей. Так что нам будет угодно?
- Когда Хуго приедет, ты нас повезешь на машине в город. Хочу пройтись
с ним по старым местам: к Гросен Воог, на Матильдову горку, а может, к замку
Кранихштайн...
- Заметано. А как мне твоего кавалера называть, на "вы" или на "ты",
"дядюшка" или "господин Хороший"?
- Лучше всего "ты" и "дядюшка Хуго", - отвечаю я. Дверь затворяется,
тишина. У рано поседевшей дочки Хуго Хайдемари нет детей. Феликс должен ему
страшно понравиться.

5

Всю свою жизнь я имела то еще удовольствие жить по соседству с
близнецами. Вот и теперь, на старости лет, мне приходится выносить рядом с
собой двух молодцов-близнецов. Хульда не понимает, что мне за дело до их
имен. Да, в общем, никакого, но здорово иногда так вот взять и всем
показать, что память твоя еще работает. А еще хочется удивить симпатичных
мальчишек. Вообще-то они меня замечают, только если я вдруг неожиданно
произношу: "Привет, Конрадин!" или "Здравствуй, Штефан!" Но сегодня я прочла
в газете, что оба молодца сдали все школьные выпускные экзамены, а Конрадина
на самом деле всю жизнь звали Константином.

Рядом с домом моих родителей жили две пожилые женщины, которые походили
друг на друга, скорее, не как две капли воды, а как одна кровяная колбаска
на другую: маленькие, приземистые, коротконогие, они едва влезали в свои
бледно-лиловые или розовые костюмы. Обе рано овдовели и с окружающими
предпочитали не общаться. Близнецы были не особенно дружелюбны, но еще хуже
был их противный пудель - абсолютный мизантроп. Мы боялись его до смерти.
Наш родитель в своей мастерской заодно и обувь чинил, исключительно для
удобства постоянных клиентов. Близняшки же были бедны и не могли покупать
нашу продукцию, зато регулярно приходили чинить свои ботинки. Отец, как
добрый сосед, брал с них символическую плату и настолько упивался
собственной невиданной щедростью, что даже противную обязанность относить
отремонтированные ботинки заказчицам домой возложил на своих детей.
Когда заказ был готов, мы бросали жребий или тянули спички. Чаще всего
не везло Альберту. Пудель тяпнул его в первый же раз, и Альберт счел это
достаточным аргументом, чтобы больше туда не ходить. Но не тут-то было. Мы,
остальные дети, заявили, что нас это чудовище вообще готово проглотить, а
вот Альберта - обожает. И в конце концов так оно и случилось. Мало того, что
эта псина стала есть у брата с руки, те две "колбаски" просто в мальчишке
души не чаяли, а он, в свою очередь, обожал шоколад. Этим старые ведьмы его
в свое логово и заманивали, как будто откармливали Гензеля из сказки. Он нам
пел про горы каких-то липких сладостей, которыми в доме забиты все шкафы,
полки, ящики и чуланы. Братец так колоритно расписал эту сказочную страну с
молочными реками и кисельными берегами, что в следующий раз я добровольно
отправилась к близняшкам вместо него.
Пудель, его звали Муфти, сиганул мне на грудь и облизал все лицо. Уж
лучше бы он откусил мне кусок ноги. Я завизжала как резаная.
- А вы бы прислали вашего толстенького братика, - услышала я, - Муфти
слушается каждого его слова.