"Ингрид Нолль. Прохладой дышит вечер" - читать интересную книгу автора

Феликс, умница, видит мое перекошенное лицо и приходит на помощь:
- Ну, Макс, это уж ты загнул, - вступается он, - у бабушки в жизни не
было никаких коротких замыканий.
И, хотя это, к сожалению, неправда, я энергично киваю.
Наконец Феликс с другом уезжают за краской, обоями и двумя ящиками пива
и лимонада. Остальные четверо перетаскивают мебель из гостиной в спальню,
стараясь при этом не перегородить дорогу к моей кровати. Хульду в качалке
пересаживают ко мне на кухню.

Сузи, подруга Феликса, ищет ведро для уборки. Взгляд ее падает на
Хульду, и она восклицает:
- Ой, какие туфельки! С ума сойти! Можно мне примерить?
К счастью, они ей совсем малы. Сузи не верится, что это мой папуля
собственноручно смастерил такие. Изучает ли она, как и Феликс,
машиностроение, интересуюсь я, сейчас ведь женщинам любые профессии
доступны?
Нет, она архитектор.
- А когда построили этот дом? В тридцатые годы? Значит, во времена
"Третьего рейха". Угу... - уточняет она.
Любопытство написано у нее на лице, и я, не дожидаясь ее вопросов,
объясняю, что сама лично в партии не состояла и почетный орден
матери-героини мне тоже не вручали. О нацистах в нашей семье я не
распространяюсь.
Сузи смеется:
- Феликс мне так много о вас рассказывал. Вы, я знаю, стали звездой
пацифистских митингов!
Вот оно как. Внук мой, значит, гордится мной. Я чуть не обняла Сузи.
- Если бы туфельки были вам впору, я бы их отдала, - говорю я в порыве
щедрости.
- Да нет, они мне не лезут. Вот, может, платье?
Не сильно церемонясь, Сузи снимает платье с Хульды и, не смущаясь,
скидывает одежду с себя. Вот она уже стоит в одних трусиках, а я
отворачиваюсь. Когда же вижу на ней мое подростковое платье, просто не могу
его не подарить: она в нем очаровательна. А для Хульды у меня найдется еще
кое-что симпатичное, поищу после. А потом какая-нибудь другая студенточка
захочет примерить и это.
Сузи целует меня. Как славно! Я тут же забываю о потере платья и
уговариваю себя, что живой барышне оно к лицу несравненно больше, нежели
деревянной кукле. Хульда согласна, она кивает, когда мы остаемся одни. И я
заворачиваю ее в клетчатую скатерть.

Когда я наконец отправляюсь на боковую, раздается душераздирающая
музыка, а потом они еще начинают петь. Макс горланит:
- Ой, держись, бабуля! Домик твой не жилец! Феликс, кажется, его
ругает. Скоро он появляется около меня.
- Бабуля, мы на сегодня закругляемся. Ты еще чего-нибудь хочешь?
- Нет, сейчас ничего. Но вот когда Хуго приедет...
- Ты все о своем, все о Хуго, ба! - веселится Феликс. - Все-таки ты
какая-то не от мира сего, не знаю, что и подумать...
- Брось! Все мы здесь от сего мира! - Я жестко прерываю его.