"Шарле Нодье. Вопросы литературной законности " - читать интересную книгу автора

печати то и дело выходят своего рода центоны в прозе; сочинять их легче
легкого; стоит только надергать фраз из книг, имеющихся в любой библиотеке,
и расположить их как бог на душу положит. Иногда авторы этих "центонов" дают
себе труд назвать в набранном мельчайшим шрифтом примечании ту книгу, откуда
они почерпнули свои сведения, но делают они это крайне редко, да и то лишь
для отвода глаз: притворяясь добросовестными, они надеются отвести от себя
более чем обоснованные подозрения в постоянном жульничестве. Перелистывая
новейшие фолианты, я убеждаюсь, что если выбросить из них все, что не
принадлежит их авторам, то от книг этих, как от труда историка-Эфора,
состоявшего из трех тысяч чужих строк, не останется ничего, кроме
оглавлений. По свидетельству Дювердье и Ламоннуа, так же, как Эфор, поступал
некий Жан де Корр, более, насколько мне известно, ничем не замечательный.
Владел этим искусством и Жан де Кора (возможно, это одно и то же лицо),
которого Дуаренус, намекая на его разбой, именует koрaе {Ворон (греч.).}.
Коломьес столь же невысокого мнения о Полициано. Бейль упоминает некоего
Викторена Стригелия, еще более бесстыдного плагиатора, который не только
имел наглость признаться в воровстве, но и предлагал авторам, которых он
обокрал, отвечать ему тем же. Я больше ничего не знаю об этом Стригелии, но
я очень сомневаюсь, чтобы кто-либо принял его предложение, хотя вообще-то
нет сочинителя, в чьих книгах не нашлось бы поживы для плагиатора.
Возвращаясь к цитатам и злоупотреблению ими, скажу, что вряд ли кому-либо
удалось превзойти философа Хрисиппа, который так щедро уснащал свои
сочинения ненужными цитатами, что однажды переписал целиком "Медею"
Еврипида. С этой на удивление расширительной трактовкой права одного автора
цитировать другого может сравниться только легкомыслие Доле, который в свои
"Комментарии к латинскому языку" втихомолку вставил целиком сочинение Баифа
"О морских вещах". У древних, впрочем, ссылки были не в чести: современники
хвалили Эпикура за то, что он написал три сотни томов о разных разностях, ни
разу не упомянув своих предшественников, что, однако, отнюдь не означает,
будто он не заглядывал в их труды, ибо писатель, высказавший так много новых
и своеобычных мыслей, был бы гением совсем иного размаха, нежели Эпикур.
Незачем сочинять три сотни томов - трех сотен верных и совершенно новых
строк хватило бы, чтобы затмить гениев всех времен.


III


Об аллюзии

Намек, или аллюзия, есть умение к месту привести цитату, придав ей
смысл, какого она первоначально не имела. Автор искусно вставляет в свою
речь чужую мысль, которая хорошо знакома каждому и не нуждается в подписи,
стремясь не столько подкрепить свое мнение ссылкой на авторитет, сколько
призвать на помощь память читателя и обратить его внимание на сходство новой
ситуации со старой. Все это легко пояснить на примере. Когда Интиме говорит:

И на челе носил печать деяний славных {*}, -
{* Перевод И.Шафаренко (Ред.).}