"Шарле Нодье. Вопросы литературной законности " - читать интересную книгу автора

{* Перевод Ю.Корнеева. Заметим, впрочем, что заимствование это не так
уж невинно, и если оно не наделало шума, то причиной тому путаница,
помешавшая и Вольтеру, и пошедшему по его следам Сабатье де Кастру, который,
как известно, сам не без греха по части плагиата, разобраться в сути дела.
Оба эти автора, чьи имена довольно странно видеть рядом, обвиняют Расина в
том, что он воспользовался забытой трагедией Пьера Матье "Лига", где,
правда, заметны проблески таланта и даже имеется прекрасный диалог в духе
Сенеки, который, как мне кажется, не ускользнул от внимания Корнеля, но нет
ни одной строчки, хотя бы отдаленно напоминающей Расина. После долгих
поисков я набрел на довольно-таки расплывчатую статью во "Всемирной
биографии", автор которой мог бы исчерпать суть дела, если бы заглянул в
упоминаемую им книгу; благодаря его подсказке я выяснил, что Вольтер и
Сабатье перепутали "Лигу" Пьера Матье с "Триумфом Лиги" Р.Ж.Нерея, изданным
в Лейдене, у Тома Бассона, в 1607 г. (12o). Именно этого автора Расин
ограбил с необычайной дерзостью, в чем читатель может убедиться, заглянув в
примечание Д. Напоследок скажу, что Нерей - греческого происхождения и
скорее всего является псевдонимом, под которым скрывался выдающийся поэт
своего времени, чье настоящее имя еще предстоит разгадать.}

"Дю Рийе сказал прежде господина де Вольтера, - пишет Мармонтель, - что
не по внутренностям жертвы определяется будущее (см. примечание Е); великий
Корнель в балете "Психея" воспользовался для описания ревности теми же
оборотами и образами, что и Теофиль в "Пираме" (см. примечание Ж), но разве
заметны в этих смутных набросках изобретательность и вкус гения? И если
поэты, первыми высказавшие счастливую мысль, выразили ее плоско, низменно и
грубо, если они не смогли приискать верных слов и разрушили все ее
очарование, разве не вправе поэты следующего поколения возвратить ей
первозданную чистоту и прелесть? Разве можно, положа руку на сердце,
порицать гения за то, что он обратил медь в золото?"
В самом деле, проступок этот считается настолько невинным, что Вергилий
гордился жемчужинами, извлеченными из Энниевой навозной кучи {Любопытную
коллекцию таких жемчужин приводит Макробий в шестой книге своих
"Сатурналий", где речь идет о плагиатах Вергилия. Трудно назвать более
поучительное и увлекательное филологическое исследование, чем этот труд, где
творения величайшего гения древности сравниваются с сочинениями его
предшественников.}, а Мольер, вставивший в "Проделки Скапена" две остроумные
сцены, которыми однажды уже рассмешил парижан Сирано, сказал в свое
оправдание, что всякий вправе брать свое добро там, где его находит {Да и
сам Сирано, по праву считающийся писателем весьма своеобычным, сочинил
"Проученного педанта "под несомненным влиянием комедии Джордано Бруно
"Подсвечник", Мольер же высмеял педанта не только в "Проделках Скапена", но
и в написанных раньше комедиях "Любовная до'сада"и "Брак поневоле". Впрочем,
он мог воспользоваться и непосредственно "Подсвечником", поскольку
бурлескная сцена с господином Бобине из "Графини д'Эскарбаньяс" слово в
слово повторяет одну из сцен этой итальянской комедии.}. Не все, что
дозволено Мольеру, дозволено Мариво, и тем не менее автор "Игры любви и
случая" не побоялся повторить. "Взаимное испытание" Леграна, которое до сих
пор входит в репертуар театров; у драматургов такое воровство вообще в
большом ходу, и тому есть причина: поскольку одно из главных достоинств