"Шарле Нодье. Вопросы литературной законности " - читать интересную книгу автора

заимствования были в большом ходу; их великое множество у Ронсара, у Дю
Бартаса и особенно у злополучного Эдуарда дю Монена, ухитрявшегося смешить
людей на четырех или пяти языках; однако Клотильда жила раньше них и
возможности ее были еще более ограничены. Есть преграды, которых не одолеть
даже самому гениальному творцу. Ронсар, каким бы допотопным он ни выглядел
сегодня, был не лишен таланта, но даже ему оказалось не под силу сделать для
языка то, что сделал Малерб. Языки складываются постепенно: предугадать их
развитие невозможно, и это ничтожное обстоятельство, почти незаметное для
большинства читателей, вернее всего указывает людям сведущим, что стихи
Клотильды - подделка.
Ныне всем известно, кто настоящий автор этих любопытных стихов. Я
полагаю, что ни у кого не осталось сомнений в том, что это сам господин де
Сюрвиль; он, безусловно, обладал достаточным талантом, чтобы оправдать это
почетное подозрение. Я дважды имел честь видеться с ним. Накануне того дня,
когда жестокая судьба оборвала нить его жизни, всецело преданный своим
рискованным замыслам, он не переставал думать о поэзии, и, хотя он не
скрывал собственной тяги к сочинительству, на первом месте у него всегда
стояли стихи Клотильды. Для тех, кто знает поэтов, это обстоятельство
говорит само за себя: коль скоро поэт печется о стихах никому не ведомой
родственницы больше, чем о своих собственных, значит, он имеет к ним самое
непосредственное отношение. Высказывалось мнение, что стихи господина де
Сюрвиля совершенно не похожи на стихи Клотильды, что его муза грешит
излишней восторженностью, далекой от наивной и благородной простоты госпожи
де Сюрвиль, однако никто не вспомнил, что в этих несовершенных стихах есть
чудесные находки, что автор писал их в ранней юности, а к тридцати годам,
счастливо обретя свою манеру, отточив талант, он вполне мог сделать большой
шаг вперед. Я собственными ушами слышал от господина де Сюрвиля стихи,
которые отличались от стихов Клотильды лишь современным языком, а ведь стоит
убрать из ее сочинений архаизмы - и от простодушия не останется и следа.
Старинный язык так дивно выражает простые чувства и трогательные мысли, что,
слыша его, невозможно оставаться равнодушным: он словно переносит нас в
далекое прошлое, испокон веков кажущееся людям царством невинности и
счастья. Вот почему старинный язык так прекрасно рисует сладостные картины
ушедших лет, меж тем как в эпопее и лирической поэзии он выглядит неуместно.
Присмотревшись внимательнее, можно обнаружить в стихах Клотильды ту самую
восторженность, за которую осуждают господина де Сюрвиля, и убедиться, что в
одежды золотого века рядится здесь поэзия вполне современная. Как бы там ни
было, стихам Клотильды суждена долгая жизнь, и читатели будут рады, если
господин де Ружу обнародует оказавшиеся в его руках неизданные стихотворения
поэтессы, о которых он упоминает на странице 90 своего любопытного "Опыта о
переворотах в науке и искусствах". Эти неизданные стихи, без сомнения, также
написанные господином де Сюрвилем и побывавшие однажды в моих руках,
заслуживают, как мне кажется, не меньшего внимания, чем уже опубликованные,
и если они не вызовут столь жарких споров у критиков, то наверняка пленят
читателей, и издателю не придется прибегать к мистификации (впрочем, вполне
невинной), чтобы пробудить их интерес {С тех пор "Неизданные стихотворения"
вышли в свет и подтвердили мой взгляд на историю создания первого сборника
Клотильды. Это - одно из тех моих мнений, которого не изменили ни время, ни
опыт, ни научные штудии (НП).}.