"Шарле Нодье. Вопросы литературной законности " - читать интересную книгу автора

англичанам отдать должное Чаттертону, чьи стихи, будь они изданы не под
именем монаха Раули, а под его собственным, безусловно, принесли бы ему
славу. Этот юноша, наделенный талантом поразительным и роковым, испытал
столько горя, что в восемнадцать лет ушел из жизни: вчерашний чудо-ребенок
пополнил собой ряды самоубийц {Быть может, он покончил с собой по той же
причине, что и некий Теренцио, который мастерски подделывал картины старых
мастеров и не смог пережить разоблачения.}. Что же удивительного, что этот
младой певец угас в безвестности! Несчастный Чаттертон был уже в могиле,
когда великодушный сэр Крофт {Английский ученый, соратник Джонсона и
комментатор Горация.} поднял голос в его защиту; годы спустя этот ученый
вступился и за французского собрата Чаттертона, столь же даровитого и столь
же несчастного Гренвиля {Автор прозаической эпопеи "Последний человек",
замечательной во многих отношениях.}, который прозябал в безвестности лишь
оттого, что своенравная фортуна не желала дарить ему славу, а купить ее ему
было не на что.
Неудачу Чаттертона быстро заслонили в глазах фальсификаторов успехи
Макферсона, который, как было установлено в результате долгих и жарких
споров, сочинил большую часть песен Оссиана. От подлинных произведений
каледонских бардов до нас дошли только разрозненные бесформенные обрывки,
давшие предприимчивому шотландцу лишь самое общее представление о построении
и стиле кельтских поэм. Напрасно иные критики сравнивают песни Оссиана с
поэмами Гомера, которые якобы были изначально столь же бессвязны и только
благодаря Писистрату превратились из множества беспорядочных и несовершенных
песен в целостное произведение. Имя Гомера не более достоверно, чем имя
Оссиана, но это не помешало ему гордо пронести свою славу через века, и
сомнения в авторстве "Илиады" и "Одиссеи" ничуть не уменьшили вызываемого
ими восхищения, так что, если кому-то и приходило в голову, что это
поразительное нагромождение фрагментов на различных диалектах создано
несколькими поэтами, репутация Гомера от этого ничуть не страдала. Горация
возмущает, что Гомеру иногда случается заснуть! Как знать, быть может, все
дело в том, что, когда Гомер засыпает, слово берет кто-то другой? До сих пор
критики невысоко оценивали третью и четвертую книги элегий Тибулла, но
память Тибулла это никак не порочит, ибо - хотя окончательно это до сих пор
не доказано - упомянутые две книги сочинил некий Лигдам. Как бы там ни было,
Оссиан приобрел таких же пылких поклонников, каких имеет Гомер, быть может,
даже более пылких, ибо рискованные затеи почему-то всегда приобретают больше
сторонников, чем любые другие, но слава его оказалась скоротечной, поскольку
критики вскоре разглядели под маской древнего певца шотландского буржуа,
имеющего вдобавок несчастье быть их современником, и сочли его недостойным
тех пылких восторгов, какие вызывал у них бард III века. Впрочем, это не
мешает "Поэмам" Оссиана оставаться сочинением замечательным и оригинальным,
а Макферсону считаться одним из лучших поэтов своего времени.
Несколько лет назад один человек, обладавший большим вкусом и
недюжинными познаниями, опубликовал стихи, якобы принадлежащие перу
Клотильды де Сюрвиль, поэтессы начала XV века, и передававшиеся из поколения
в поколение в роду Сюрвилей до тех пор, пока не наступила эпоха Директории и
последний представитель рода не был расстрелян в Ла Флеши. Однажды стихи эти
будто бы уже находились в руках лица, способного оценить их по достоинству:
в ХУН столетии госпожа де Валлон готовила их к изданию, но смерть помешала
ей закончить работу. От этого несостоявшеюся издания уцелело только