"Шарле Нодье. Вопросы литературной законности " - читать интересную книгу автора

слабые произведения, от чего страдает репутация писателя, но самое страшное
в другом: страсть к неопубликованному наследию открывает большой простор для
мошенников, которые, пользуясь любопытством и доверчивостью публики, сбывают
ей по самой дорогой цене свою жалкую стряпню. Хуже того, иногда эти
фальшивки порочат покойного писателя и навлекают на него ненависть и
презрение потомков. Так, бесстыдные переписчики посмели поставить под своими
подлыми и грязными выдумками имя целомудренного Вергилия; безупречную
репутацию скромного и безвестного Мирабо запятнала подрывающая основы
общества книга, которую кто-то выпустил под его именем, а Буланже, как
теперь достоверно известно, вовсе не заслуживает ненависти католиков,
поскольку большая часть его язвительных памфлетов принадлежит перу
Дамилавиля.
Насколько отвратителен и достоин самой суровой кары такой подлог,
настолько забавен и достоин жалости подлог другого рода - тот, который
совершают посредственные и невежественные литераторы, выдавая свою писанину
за творения великих писателей. Так, некий рифмоплет осчастливил Англию
несколькими неизвестными трагедиями Шекспира, которые, впрочем, никого не
ввели в заблуждение, равно как и басни Лафонтена, открытые господином
Симиеном Депрео и замечательные, на мой взгляд, лишь своей исключительной
беспомощностью да простодушием, с каким автор восхищается своими созданиями
и, прикрываясь громким именем, дает волю тщеславию.
Как бы там ни было, тем, кто выдает свои сочинения за творения
знаменитых авторов, нельзя отказать в смелости - ведь шедевры классиков у
всех на слуху. Даже самую совершенную копию не так уж трудно отличить от
оригинала, ибо у подлинного мастера всегда есть секреты, о которых
подражатели и не подозревают. Так, в свое время не было поэта более
популярного, чем Грессе, и множество стихотворцев с легкостью подражали его
манере и тону. Откройте любую книгу той поры, и вам непременно бросятся в
глаза короткие послания, написанные восьмисложным стихом с богатыми парными
рифмами, послания, полные разнообразных - часто ненужных - подробностей и
блистательных контрастов и антитез. Все это нетрудно скопировать, но где
взять загадочное "нечто", которое составляет истинное очарование поэта, где
взять щедрость воображения, которое легко и непринужденно рождает образ за
образом, где взять умение так расставить слова, чтобы красота слога не
нарушала строй мыслей? Автор, мудрый без высокомерия, веселый без шутовства,
насмешливый без злобы, изящный без манерности, оказался бы абсолютным
двойником Грессе, а таковых не существует не только в физическом, но и в
духовном мире. Поэтому, даже не имея неопровержимых доказательств, я твердо
убежден, что "Великодушный крестный" принадлежит Грессе, и никому другому.
Итак, у читателя всегда есть возможность сравнить подделку с оригиналом
и разоблачить самые правдоподобные выдумки, но это обстоятельство ничуть не
смущает мошенников, которые в меру сил борются со столь досадной помехой.
Так, дабы внушить доверие к своим произведениям, они укрываются за древними,
но малоизвестными, а то и вовсе выдуманными именами. Совершенно очевидно,
что подлог такого рода - невиннейший из всех возможных; истина в этом случае
страдает так мало, что даже люди кристальной честности не нашли бы здесь, к
чему придраться. Однако публика редко прощает такой обман, ибо не любит,
когда литераторы пользуются ее доверчивостью - пусть даже ради ее
собственного удовольствия; самолюбие ее страдает от подобного оскорбления.
Именно самолюбие, самая чуткая струна человеческого сердца, мешает