"Шарле Нодье. Франциск Колумна " - читать интересную книгу автора

богу, я случайно нашел в ворохе бумаг недостающую страницу и заботливо
сохранил эту драгоценность, хотя и не думал, что она пригодится мне так
скоро. Мы еще поговорим о том, по какой цене я смогу ее тебе уступить.
При этих словах аббат Лоурих вынул из своего портфеля недостающую
plagula {Здесь страница (лат.).} и бережно вложил ее в книгу.
- В самом деле, этот лист точь-в-точь подходит к моей книге, - произнес
Апостоло, - что, надо сказать, несколько меняет дело. Какого дьявола я
решил, что она вышла в Тревизо?
- Погоди, - вновь вступил Лоурих, - это еще далеко не все. Глупость
вторая: неверно, что рисунки в этой книге выполнены Рафаэлем, какое бы это
ни было издание: 1467-го или, как мы только что убедились, 1499 года,
поскольку, как всем известно, Рафаэль родился в Урбино в 1483 году, то есть
через шестнадцать лет после того, как рукопись была завершена, что
действительно произошло в 1467 году, и даже самые пылкие поклонники этого
великолепного художника вряд ли возьмутся утверждать, что он создавал такие
правильные и изящные рисунки за шестнадцать лет до своего рождения. Так что
эти прекрасные гравюры принадлежат другому Рафаэлю, и уж его-то,
достойнейший друг мой, знаю я один. Постой-постой, пока я сосчитал еще
только до двух.
Глупость третья: неверно, что автор этой книги до сих пор неизвестен
ученым, ибо, напротив того, все ученые знают, что это произведение Франциска
Колонны, или Колумны, монаха-доминиканца из Тревизо, умершего в 1467 году,
хотя находятся легкомысленные биографы, которые путают этого монаха с
доктором Франческо ди Колонна, его почти полным тезкой, пережившим его на
добрых шесть десятков лет. Оба они похоронены в нескольких сотнях метров от
твоей лавки. После того что я сейчас тебе рассказал, Апостоло, мне, я думаю,
нет нужды доказывать тебе, что ты совершил четвертый промах, еще более
грубый, чем все остальные, предположив, что я не слышал о существовании
твоей великолепной книги, более того, я могу с легкостью показать тебе, что
знаю весь текст наизусть.
- Бьюсь об заклад, - живо возразил Апостоло, - что на сей раз у вас
ничего не выйдет, ибо она написана таким необычным языком, что ни одному из
моих друзей в Тревизо, Венеции и Падуе не удалось разобрать ни единой
страницы, и, если вы, как сами утверждаете, знаете ее наизусть, я готов
отдать вам ее даром и тем охотнее принесу эту жертву, что вы сообщили мне
ценнейшие сведения и помогли избежать ошибки: я собирался опубликовать в
моей "Адриатической литературной газете" объявление об этой книге, а если бы
в него проникли те ложные данные, которые вы только что успешно опровергли,
это могло сильно повредить моей репутации среди книготорговцев.
- Судя по тому, что ты сам только что сказал, - ответил аббат Лоурих, -
о крайне причудливом языке "Сна Полифила" и о безуспешных попытках стольких
ученых расшифровать его, проверка, которую ты собираешься мне устроить,
будет невыносимо нудной и вдобавок займет целый день. И что станет с твоим
фельетоном, если я буду читать тебе наизусть "Гипнеротомахию" от альфы до
омеги? Тем не менее я принимаю твой вызов, если ты готов удовольствоваться
опытом, который не менее доказателен, но зато отнимет у нас гораздо меньше
времени и сил. В твоей книге столько глав, что одного этого достаточно,
чтобы вывести из терпения. Я берусь перечислить тебе начальные буквы всех
глав, с первой, в которую, как я погляжу, ты уже уперся пальцем, и до
последней.