"Павел Нилин. Последняя кража" - читать интересную книгу автора

тяжело в этот момент в тюрьме.
Но в этот же момент уголовники начинают как-то сближаться между собой.
Общая участь роднит людей. Они вспоминают о своих "делах", рассказывают
друг другу свои истории, и тяжкая тоска рассасывается. Людям становится
веселее...
Так было всегда. И, вероятно, сейчас так.
Буршин присел на койку, снял башмаки и, по-калмыцки подогнув ноги,
заговорил на чистейшем блатном языке.
В уголовном мире всегда были свои лингвисты, свои филологи, свои
хранители чистоты блатного языка. Они возмущались, когда в их присутствии
начинающий вор путал дрянной базарный жаргон с истинной блатной музыкой.
Это разные вещи.
Буршин говорил на чистейшем блатном языке.
Воры, притихшие, сидели вокруг него на койках. Они, казалось,
внимательно слушали его.
Потом кто-то засмеялся. И за ним засмеялись все.
Буршин сконфузился. Он не рассчитывал на такой эффект. Не собирался
смешить. Он заговорил на блатном языке, чтобы воры поняли, кто сидит перед
ними. Не фрайер какой-нибудь, не рогатая кошка. А получилось наоборот.
Воры приняли его за чудака. Не поняли его. И он почувствовал себя одиноким
среди воров.
Немного погодя он начал расспрашивать, чем они занимаются. И получил
самые разнообразные ответы. Оказывается, они ничем не занимаются. Они не
знают своего ремесла. Удалось украсть - украл. Не удалось - попался. Вот и
все. Ну, какие это воры! Это не воры, а барахольщики, рвань, дикари
какие-то. Нет ни одного порядочного человека, который знал бы в
совершенстве ремесло фармазонщика или скокаря, громщика или ширмача.
Жалкие люди без профессии...
Буршин молча разделся, спрятал башмаки и одежду под матрац и,
по-стариковски кряхтя, уснул. Он совершил непростительную ошибку,
заговорив с этой шпаной. Он, высокомерный, уважающий себя, самолюбивый
Буршин...
Утром его, сонного, потрогал за теплое плечо румяный парень в
матросском тельнике. Буршин заворчал. Парень присел на койку, толкнул его
в бок, чтобы подвинулся, и спросил:
- Ты чего, отец, будешь делать?
- Спать, - сказал Буршин.
- Ну-ну... Я тебя серьезно спрашиваю. Я бригадир. Ты чего на воле
делал?
Буршин вдруг осердился.
- Уйди! Я тебя...
- Ты глаза протри, - посоветовал парень. - Гляди сюда. Я бригадир. Тебя
как человека спрашивают... Чего ты можешь делать?
Буршин притих.
Действительно, что он умеет делать? Он умеет вскрывать несгораемые
шкафы и сейфы, умеет заметать следы. Кто понимает - это непростое дело. Он
занимается этим делом не один десяток лет. Оно кормит его, это дело.
Вернее - кормило. И неплохо.
Но едва ли бригадира удовлетворит упоминание об этом деле. Да и выгодно
ли Буршину упоминать? Здесь все равно не поймут его. Никто не встанет со