"Павел Нилин. Знаменитый Павлюк" - читать интересную книгу автора

кряхтел. Потом развинтил тиски, немного успокоился и спросил:
- Видал идиота? А? - Вздохнул. Вытер пот со лба. - Машинку он принес
мне починить. Да что я им, машинист, что ли? Я жестянщик, сучьи души...
И замолчал.
Я тоже помалкивал, потому что ясно было - ко мне этот разговор не имеет
никакого отношения.
Павлюк часто разговаривал сам с собой. Со мной он говорил только о
работе и всегда коротко - два-три слова. По имени он меня никогда не
называл, а говорил просто "мальчик":
- Мальчик, согрей паяльник.
Но смотрел при этом не на меня, а куда-то в сторону.
Объясняя мне что-нибудь, - например, как надо загибать уголки, - он
тоже никогда не смотрел на меня и говорил таким голосом, точно в подвале,
помимо нас двоих, присутствуют еще человек двадцать, которым тоже
необходимо знать, как загибают уголки.
Рассердившись на то, что я, посланный за чайной колбасой, долго пробыл
в лавочке, он выговор делал не мне, а кому-то третьему говорил:
- Ходить надо веселее.
И спрашивал:
- Слышишь?
Я молчал, потому что ясно было - не меня он спрашивает.
Меня, должно быть, он просто не замечал. Но мне это не казалось
обидным. Напротив, эта невнимательность, пожалуй, даже возвышала учителя в
моих глазах.
Мне всегда казалось, что он занят важными мыслями, что он носит в себе
какой-то страшный секрет и думает постоянно об этом секрете.
В мыслях своих он, может быть, спорил с кем-то. И иногда говорил вслух:
- Ка-акая глупость!
Или:
- А ты как считаешь?
Можно было подумать, что он спрашивает кота, который по утрам всегда
сидел на подоконнике и мучился бессонницей - то медленно закрывал глаза,
то вдруг, вздрогнув по-человечески, открывал их и удивленно смотрел на
Павлюка.
Павлюк, улыбнувшись невесело, спрашивал его:
- Не узнаешь?
И, ласково потрепав кота по морде, продолжал работать.
А кот снова закрывал глаза. Днем ему полагалось спать, потому что ночью
он ловил мышей, которых в подвале было великое множество.
Один раз он поймал даже крысу. Она сильно искусала ему морду, но он
все-таки задавил ее.
Павлюк наутро мазал ему морду вазелином и говорил, веселясь:
- Ай, Антон, ай, Антон! Молодец, красавец...
Похоже было, что он гордится котом так же, как и своей работой.
Однажды я слышал, как старушка Захаровна просила Павлюка:
- Нельзя ли вашего кота к нам на побывку? На ночку хотя бы. Пусть бы
наших мышей попугал. Ужас что делается!
Павлюк сказал:
- Нельзя. У него своей работы дома хватает.
И к коту он действительно относился как к работнику.