"Николай Никитин. Северная Аврора (Военно-историческая повесть о 1918-1920 гг.) " - читать интересную книгу автора

рытью окопов, обучению винтовочной и пулеметной стрельбе, метанию гранат.
Фролов созвал крестьян и бойцов на митинг. Он рассказал им о планах
империалистов - американских, английских, французских. Валерий Сергунько
произнес горячую речь об опасности, нависшей над таежным краем. Но эти слова
многим крестьянам показались странными. Людям не верилось, что даже здесь, в
тайге, могут появиться чужеземцы.
Андрей и Сергунько жили на дворе у Нестеровых. Вечерами, когда
Драницына и Фролова не было дома, Андрей сидел в избушке, слушал рассказы
старика. Тихон часто покрикивал на Любку, но Андрей понимал, что без нее
хозяйство развалилось бы. Всем в доме управляла она.
Любка порой разговаривала со стариком свысока, и тогда Тихон огрызался
- полусерьезно, полуснисходительно.
Однажды, укладываясь спать на сеновале, Андрей и Валерий разговорились
о Тихоне и Любке.
- Любка - полная хозяйка в доме, - заявил Валерий. - Старик от нее все
стерпит.
- Почему стерпит? - спросил Андрей.
- Боится, как бы не ушла от него. Несладко старику одному оставаться.
Сквозь разметанную кое-где крышу сеновала виднелось небо. Тихая ночь
как будто приглашала молодых людей забыть о войне со всеми ее тяготами. В
такие ночи хорошо поговорить по душам. Но сегодня Сергунько, видимо, не был
расположен к разговорам. Он повернулся к приятелю спиной.
Андрей любил разговаривать с Валерием, хотя каждый их разговор
непременно кончался спором. Сильная воля Валерия, резко выраженный характер,
полное пренебрежение к тому, что не соответствовало его взглядам, вызывали в
Андрее острое чувство недовольства собой. Он пытался утешить себя тем, что
если бы его жизнь сложилась так, как жизнь Валерия, то и у него был бы такой
же резкий и сильный характер.
Валерию Сергунько с одиннадцати лет пришлось работать в переплетной
мастерской вместе с отцом. Работа была не из легких, но, несмотря на это,
Валерий тайком от родителей посещал вечерние классы городского училища и
читал революционные книги. Когда в Петербурге стали создавать Красную
гвардию, Сергунько одним из первых записался в отряд Нарвского района. Он
уже воевал с юнкерами, участвовал в облавах на буржуев, производил обыски,
водил контрреволюционеров в Чека на Гороховую, сражался с немцами возле
станции Дно, был ранен... Он испытал многое из того, что было еще неизвестно
Андрею, и в то же время мог поговорить обо всем: о политике, о стихах, о
любви. Суждения его подчас были наивны, но Андрей, искренно полюбивший
Валерия, завидовал его прямолинейности, и хотя часто с ним не соглашался, но
всегда признавал его превосходство над собой.
- Ну, давай спать, - сказал Валерий своему новому приятелю.
В сарай вошла Любка. В просвете распахнувшихся дверей сарая Андрей
увидел ее силуэт. Неслышно набрав большую охапку сена, Любка вышла. Валерий
привстал на локте и посмотрел ей вслед. То же самое сделал и Андрей. В
бледном свете северной ночи фигура Любки казалась еще более тонкой, почти
прозрачной. Когда она поднимала на плечо охапку сена, сарафан приподнялся,
обнажив белые стройные ноги.
- Хороша... - вздохнув, сказал Валерий. - Да... В ней есть что-то
тургеневское. Валерий усмехнулся:
- Опять завел свою интеллигентщину! На этот раз Андрей разозлился.