"Николай Никитин. Северная Аврора (Военно-историческая повесть о 1918-1920 гг.) " - читать интересную книгу автора

гранитными утесами, с обнаженными скалами на севере, идет к югу, постепенно
повышаясь и как будто с каждым шагом все больше и больше закрываясь лесом.
Ели словно лезут друг на друга. Береза тоже растет здесь, но трудно ей
выдержать студеную погоду. Лишь в июне она зеленеет, но в конце августа уже
зябнет, роняя листья. А в сентябре крепкий морозец иногда накинет на нее
такой белый саван, что ей уж и не оправиться. Вот сосна, той все равно:
болото, песок, камень - она всюду растет. Было бы свету немного. Корень
цепкий, что у редьки... Избы, срубленные из кондовой сосны, выросшей на
холмах, в бору, на сухом месте, могут стоять столетиями.
Леса тут полны глухарей. Глухарь (на Онеге его называют чухарь) сидит в
лесной чаще, перелетов не делает, гнезд не строит, лишь бы грело кое-когда
солнышко.
В давние времена про эти места сложилась пословица: "Спереди - море,
позади - горе, справа - ох, слева - мох". "Одна надежда - бог", - улыбаясь,
прибавляли старики.
Эти леса вековечные.
Когда тысячу лет назад русские люди потянулись на север, они
натолкнулись на темную стену лесов, высоты непомерной - от земли и до неба.
Так показалось им... "Ни сбеглому проходу нет, ни удалу-добру молодцу
проезду нет".
Удалые молодцы, новгородцы, шли по рекам, рубили деревни и города,
ставили их возле воды.
Почти половина населения Онежского уезда в прошлом столетии занималась
лесом. Остальные брали морского зверя, ловили в реках миногу, на взморье
навагу, ладили "плавные" сети для улова семги, "рюжи" для поимки той же рыбы
в деревянных заборах, поставленных через Онегу. Осенью, в период ветров,
семга шла сюда с моря в спокойные воды.
Белка, горностай, песец, лиса, куница и заяц были постоянной добычей
охотника. Некоторые жители уходили в извод ил на постройку судов.
Все лесопильные предприятия, лесные фабрики расположились возле устья
Онеги. На глубуком рейде часто стояли иностранные пароходы, приходившие сюда
за лесом. Из онежского порта, так же как и из архангельского, лес вывозился
на английский рынок для разных стран, даже в Африку.
В девятнадцатом веке англичане поставили в устье Онеги свои фактории и
конторы, стараясь с каждым годм все тверже уцепиться за эти места. Они были
беспощадными губителями русского леса, варварски уничтожали его.
Помимо промыслов, крестьяне занимались земледелием и скотоводством.
Сеяли рожь, ячмень, овес, коноплю, картофель, горох. Плодородием онежска
земля не может похвастаться. Хозяйство вели только для себя.
Люди Севера привыкли держаться свободно. Наряду с этой привычкой здесь
до сих пор были сильын старые, даже древние понятия, соединенные с религией
и дошедшие до нового времени через столетия. В этом таежном крае еще жила
память о протопопе Аввакуме, и, несмотря на то, что повсюду были
православные церкви, многие люди скрытно держались за старую веру и,
проклиная патриарха Никона, уважали и чтили только старые церковные книги и
старый церковный обряд.
Таежный лес, болотная ягода, кочковатые торфяные поля, угрюмые люди да
извечно холодный ветерок, несмотря на летнее солнце, - вот чем встретила
Онега отряд Фролова.
Бойцы помогали крестьянам. Сельские работы не мешали военным занятиям: