"Игумен Никон. Как жить сегодня (Письма о духовной жизни) " - читать интересную книгу автора

говорил, смирения.
"Вот Игнатий Брянчанинов, да вознаградит его Господь, все время говорит
об этом. Его вы теперь не понимаете. Все у него внутри насаждает мысль о
смирении. Что же такое смирение? У меня к пониманию смирения был такой
переход. Однажды мне пришла мысль, совершенно отчетливая и ясная: а что
такое все наши дела, все наши молитвы, наше все? Надо взывать, как мытарь:
"Боже, милостив буди мне, грешнику!" Сердце вот тут-то у меня и поняло,
поняло, что самое существенное - это милость Божия. Это было понятно не
умом, а сердцем. И вот с этих пор я стал обращать в себе эту мысль, жить
этой мыслью, молиться этой мыслью, чтобы Господь не отнял, а развил ее.
Это и есть начальное смирение - началь ное, подчеркиваю,- [сознавать]
что мы сами - ничто, а творение Божие, мы - создание Божие только. Поэтому,
чем нам гордиться, что нам противопоставлять Богу? Хотя Господь почтил нас
величайшим достоинством - быть сынами Божиими, но это - дар Божий. Потом,
призывая, искупил нас для того, чтобы восстановить, усыновить Себе, но и
это - опять дар Божий. Грешим, грешим - Господь прощает, это - дар Божий. А
у нас что? У нас своего - ничего. Вот это должно войти в сердце
человеческое. Не умом нужно понять, а сердцем.
Человек должен в каждой молитве, как бы он ни вдохновился, какое бы
восхищение в молитве Господь ни дал человеку, он должен молиться в основе,
как мытарь: "Боже, будь милостив мне, грешному". Все, и даже вот это
вдохновение - все это есть дар Божий. Нет в нас ничего доброго, все - от
Господа. Словом, как говорил Давид, я - блоха во Израиле, я - червь, а не
человек. Что думаете, для красоты что ли эти слова он говорил? Нет. Они
исходи ли из этого состояния, о котором я говорю. К этому искренно надо
прийти и из этого состояния должна исходить всякая наша молитва. Это и есть
начальное смирение, именно начальное. Отсюда исходит еще другое, о чем я
должен сказать, как о самом важном. Человеку необходимо почувствовать не
умом, и не толь ко сердцем, а всем своим существом, с головы до пят,
непостижимую ни для человеков, ни для Ангелов любовь Божию. Он должен
благодарить Бога, славословить Его, преклоняться пред Ним, пред Господом, за
Его великую ми лость и любовь. Он должен бы желать не толь ко быть распятым
рядом с Ним и перенести все, но быть растерзанным на куски, и не только
растерзанным, а терзаемым всю жизнь. Вот как он должен себя чувствовать. А
мы, окаянные, не можем и малейшей скорби терпеть, даже самой малейшей.
Поэтому первыми словами молитвы и поставлены Церковью слова: "Слава
Тебе, Боже наш, слава Тебе", то есть "Слава, благодарение Тебе, Господи, за
Твою милость, за Твою любовь, за снисхождение, за то, что Ты, Господь,
Творец вселенной, пред Которым трепещут все Ангелы, снизошел до того, что
позволяешь нам называть Тебя своим Господом и обращаться к Тебе, молиться
Тебе".
Все Господь делает для человека, для его радости, для его спасения,
даже для его удовольствия. Все делает Господь, лишь бы это было в пользу, а
не во вред человеку. Поэтому нечего бояться, нечего страшиться скорбей. Все
Господь сделает, может избавить от всего. Для нашей пользы только не все
делается. Поэтому нам надо преклоняться пред Господом (вот и нужны для этого
свои отдельные комнаты), благодарить, славословить, молиться Ему от всей
души...
Понятно? Умом понятно, а сердцем еще далеко вам понять. А чтобы понять
сердцем, во-первых, обязательно надо молиться уеди ненной молитвой.