"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

песня оказала терапевтическое воздействие. Я всегда терпеть не мог, когда в
фильме или в книге слишком стараются отразить время, так что абсолютно все
соответствует эпохе: автомобили, одежда, музыка, дома, мебель только и
исключительно из семидесятых годов. На самом деле в семидесятые многие еще
ездили на машинах шестидесятых, сидели на мебели пятидесятых, жили в домах
сороковых. Разумеется, одежда и музыка более сиюминутны, но ведь не все
следовали советам "Вог" и "Мелоди Мейкер" и тотчас бросались перенимать
моду текущей недели. Новые веяния незаметно входили в жизнь, не вытесняя
прежнее сразу и полностью; скорее они полупрозрачным налетом, слой за
слоем, медленно скрывали прошлое.
Я наслаждался прогулкой по Брайтону, но без особой уверенности, что
наслаждаюсь так, как следует, - меня не покидало чувство, что в какой-то
мере я заставляю себя наслаждаться. Поэтому я решил заняться тем, ради
чего, собственно, приехал в город. Я отправился в книжный магазин Рут
Харрис. Найти его оказалось труднее, чем я думал, но в конце концов магазин
отыскался, и я проник внутрь. Он был так же забит книгами и свободен от
людей, как и в день моего выступления. Рут Харрис встретила меня на
удивление тепло. Я сомневался, что она меня помнит, но тем не менее она
помнила, к счастью забыв только - или переиначив в памяти - кое-какие
эпизоды моего литературного дебюта, и я охотно обратил это обстоятельство
себе на пользу.
- А вечерок тогда получился очень приятный, - сказала Рут. - Аудитория
небольшая, но такая восторженная, такая тонкая.
Она приготовила чай, мы разговорились, и я пустил в ход свое обаяние.
Объяснил, зачем я вернулся в Брайтон, что я в каком-то смысле живу здесь
теперь, в общих чертах рассказал, чем занимаюсь в клинике Линсейда, и Рут
явно нашла абсурдным преподавание литературной композиции в сумасшедшем
доме. Новость ее потрясла. Возможно, ей понравилось, что я не из тех
эгоистичных писак, что трудятся исключительно ради удовлетворения
собственного тщеславия. Я же своим талантом творил добро, помогая тем, кому
меньше повезло в жизни. Такое отношение весьма ободряло.
Я поинтересовался, что Рут прочла хорошего за последнее время, но она
сказала, что у нее нет времени на книги, ведь в книжном магазине работы
невпроворот. Тогда я спросил, как идут дела, и Рут ответила, что чудесно,
но мне было ясно, что она кривит душой да и вряд ли рассчитывает, будто я
ей поверю. Одного взгляда было достаточно: дела в магазине идут отнюдь не
чудесно.
Я сказал, что некогда тоже торговал книгами, хотя, помня о ее нелюбви
к первым изданиям, не стал уточнять, чем именно. Рут впечатлило, что я
работал в Лондоне, и я оглядел магазин оценивающим взглядом профессионала,
каковым я в определенном смысле и являлся. Наверное, никому не нравится,
когда ему дают советы и учат, как вести дела, поэтому я мягко сказал:
- Знаете, ваш магазин, возможно, слишком хорош.
- Ну да? - усомнилась Рут, не поддавшись, как я рассчитывал, на лесть.
- Да, - подтвердил я. - У вас здесь замечательное собрание, очень
качественное, но я вот что думаю: не слишком ли здесь много хороших книг?
- Разве хороших книг может быть слишком много? - спросила она.
- Поверьте, Рут, может. Иногда в книжном магазине так много хороших
книг, что за деревьями не видно леса.
С таким же успехом я мог бы сказать, что в ином книжном магазине