"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

Остаток вечера я старался держаться от него подальше. Уж очень Грегори
походил на зануду. Вечер затягивался, но ничего особенного не происходило.
Мало-помалу мы пьянели, но без свинства, и к ритуальному сожжению
приступили лишь незадолго до полуночи. Я умудрился занять одно из немногих
сидячих мест, откуда мог следить за происходящим и одновременно изображать
отстраненность.
Бентли нетвердо взгромоздился на скамеечку для ног, призвал к порядку,
и сожжение началось. Последовательность, с какой гости охаивали
литературные произведения, Бентли определял сам, но никакой системы не
наблюдалось. Я надеялся, что он вызовет меня одним из первых, чтобы я смог
побыстрее со всем разделаться, однако Бентли явно угадал мое желание и
намеренно заставил меня ждать.
Конверты были вскрыты, книги извлечены, продемонстрированы,
невыразительно развенчаны и брошены в камин. Некоторые решили подыграть
предубеждениям Бентли. Кто-то сжег "Сексуальную политику" Кейт Миллетт
<Кейт Миллетт (р. 1934) - американская феминистка.>. Кто-то выбрал
"Мифологии" <Книга Ролана Барта.>. Но, естественно, среди присутствующих
нашлись более либеральные и воинствующие элементы, и кто-то сжег "Тропик
Рака" Генри Миллера по причинам, с которыми охотно согласилась бы Кейт
Миллетт.
Худощавый рыжеволосый шотландец с косоглазием и асимметричными
треугольными бакенбардами принес экземпляр "451 градуса по Фаренгейту" Рэя
Брэдбери - не потому, как он объяснил, что книга плоха и место ей в огне, а
просто из-за названия.
- Если подумать, - задумчиво сказал Бентли, - то мне кажется, что
четыреста пятьдесят один градус по Фаренгейту не может быть температурой
воспламенения любой бумаги, вы согласны? Существует множество видов бумаги,
ее производят из разных материалов, обрабатывают разными химикатами,
кислотами и так далее, в зависимости от качества и назначения бумаги. И у
столь различных сортов температура возгорания должна колебаться в широких
пределах. Но согласен, название действительно привлекает.
В камине колыхалось пламя, глотая книги, время от времени задыхаясь от
бумаги и пепла, и Бентли то и дело приходилось браться за кочергу и щипцы.
Он проделывал это весело и умело, сопровождая суету ироничными замечаниями
о величии труда.
Затем слово взял громадный и мясистый детина. Звали его Франклин.
Студент-медик, по совместительству казначей комитета студенческого центра
отдыха и капитан гребной команды колледжа; карманные деньги он зарабатывал,
сбывая студентам-естественникам дешевые калькуляторы и заверяя покупателей,
что эти маленькие пластмассовые хреновины скоро изменят мир. Многих из нас
его заверения не убеждали.
- Мне определенно хотелось бы избавить мир от этой беллетризированной
книжонки, - объявил Франклин.
Он вскрыл конверт, достал "Дневник Анны Франк" и одним движением,
словно фрисби, метнул книгу через всю комнату так, что она шмякнулась о
заднюю стенку камина, подняв облачко пепла и сажи.
- Ничего себе, - вслух сказал я, - это уже не смешно.
- А я и не пытался быть смешным.
Я встал. Я еще точно не знал, что у меня на уме: то ли хочу выйти вон,
то ли собираюсь набить морду этому хаму-антисемиту, но в конечном счете не