"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

пусть плейеров в те годы еще и не было.
Вы можете сказать, что потребность в чтении - не что иное, как страх
остаться наедине со своими мыслями, и пусть я не согласен с таким
утверждением, в то время компания собственных мыслей казалась мне
невыносимой, и я решил отыскать хоть какое-то чтение.
Я направился к главному входу в клинику, в приемную, где, как я смутно
припоминал, валялись какие-то газеты. Они и в самом деле там валялись, я
жадно схватил их, но тут меня постигло горькое разочарование. Газеты были
безжалостно искромсаны. Не уцелело ни одной заметки, ни одной статьи, ни
одного текста. Зачем вообще в клинике понадобились газеты?
Сварливая медсестра, нахамившая мне накануне, все также восседала за
конторкой. Она наблюдала, как я воюю с разлетевшимися газетными обрывками,
и хотя физиономия у нее была слишком кислой для человека, умеющего
посмеяться в свое удовольствие, я чувствовал, что она наслаждается моими
страданиями.
- Я просто ищу что-нибудь почитать, - объяснил я и тут же пожалел.
Какого черта я оправдываюсь перед этой женщиной?
- Может, вам стоит заглянуть в библиотеку? - сказала она.
- А здесь есть библиотека?
- Разумеется. Наверху. В восточном флигеле.
Никаких флигелей я не заметил и сомневался, что таковые вообще
существуют, но медсестра медленно и подробно, так, что понял бы даже
законченный идиот, объяснила мне, как пройти в библиотеку. Я в точности
выполнил ее указания и вскоре стоял перед дверью с надписью "Библиотека".
Помещение оказалось размером не больше обычной гостиной. Комната была
довольно уютной, из эркерного окна открывался вид на парк клиники, вдоль
стен от пола до потолка высились полки, способные вместить несколько тысяч
книг. Но не вмещали. На полках ничего не было. Они зияли абсолютной,
холодной пустотой: одни голые и пыльные деревянные доски, лишенные книг.
Меня охватили гнев, обида и горькое изумление. Как все это жалко, как
ужасно и в то же время как типично для клиники Линсейда.
В тревоге и отчаянии я пошел прогуляться вокруг главного корпуса. Я
рассматривал здание под разными углами, и оно все больше и больше теряло
внушительность. Да, фасад выглядел вполне представительно, его недавно
подкрасили и как-то подремонтировали, но это лишь фасад, личина, обращенная
к внешнему миру. Сбоку и сзади все обветшало. От стен отслаивалась
штукатурка. Водосточные трубы и кровельные желоба судорожно цеплялись за
стены. Разбитые окна были заделаны картоном и пленкой, а деревянная резьба
напоминала слоеное пирожное. Я заметил, что многие окна зарешечены, а
большая часть дверей заперта, но, наверное, было бы наивно ожидать чего-то
иного, - в конце концов, тут же сумасшедший дом.
Я повернулся спиной к клинике и занялся изучением территории. На
теннисном корте не было сетки, а сквозь красноватое грунтовое покрытие
пробивались трава и одуванчики. Дно фонтана с бетонной русалкой было
усыпано жухлыми листьями и битым стеклом. Судя по следам, кто-то пытался
возделать клумбу, но явно без особого энтузиазма. Повсюду царило
запустение, везде валялись кучи мусора, бесчисленные банки из-под пива,
разбитые бутылки, - правда, скорее всего, выбросили все это не обитатели
клиники, а перекинули через ограду местные пьянчужки вроде тех, что
разрисовали стену и наорали на меня тогда под дождем.