"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

бумаге свои мысли. Поначалу это занятие покажется вам очень трудным, и,
возможно, вы станете отнекиваться, сопротивляться, возмущаться, но в
конечном счете возьметесь все-таки за перо, это вам понравится, и
писательство станет неотъемлемой частью лечения. Вам придется нелегко. Это
будет болезненный процесс. Перенося на бумагу свои сокровенные мысли и
чувства, вы испытаете головокружительные эмоции...
Я поднял взгляд и подумал: провоцировать у этих людей
головокружительные эмоции - не самый разумный поступок.
- Но эти эмоции минуют, - продолжал я, запнувшись, - и писательство
станет вашим другом. Посредством письма вы отыщете дорогу к душевному
здоровью. А душевное здоровье сделает вас счастливыми.
Пока же я, очевидно, не делал счастливым никого. Десять хмурых,
смущенных пациентов взирали на меня с откровенной беспомощностью. Я
перестал вникать в смысл произносимых слов:
- Мы пребудем в кущах прозы и поэзии. Возможно, кто-то откроет в себе
Гомера, откроет в себе Джойса...
Ужасно. Мне казалось, я оскорбляю разум пациентов. Оставалось еще
восемь-девять дюймов этой белиберды. Я оперся о кафедру на манер самых
обаятельных преподавателей Кембриджа и встретился взглядом с гологрудым
патриархом в спортивной куртке.
- Привет. Если память не изменяет мне, вас зовут Чарльз Мэннинг.
- Это очень хорошо, - согласился он.
- Огоньку не найдется, Чарльз?
Я знал, что огонек у него найдется. Чарльз Мэннинг встал и протянул
мне зажигалку. Заодно он предложил сигареты, но я отказался. Я щелкнул
колпачком зажигалки, выпуская на волю маленькое синее пламя, и поднес к
огню листы с текстом Линсейда. Бумага занялась, полоска пламени быстро
расширялась, обожгла мне пальцы. Я посмотрел на слушателей и улыбнулся -
как я надеялся, озорной улыбкой. Мне казалось, что я вышел победителем из
этого представления, продемонстрировал, что могу отступить от
заготовленного сценария и поговорить с ними как нормальный человек, но, как
выяснилось, я вообще не смог с ними разговаривать.
Санитары ожили, возбужденно подскочили к кафедре и принялись топтать
горящую бумагу. Хотя действовали они энергично, к потолку успело уплыть
вполне достаточное количество дыма, чтобы сработали детекторы и включилась
сигнализация. Шум поднялся адский. Оглушительный вой резанул по ушам. Этот
звук и меня-то всполошил - не то что больных. И они, конечно же, не
преминули выразить свои эмоции - но не на благотворной бумаге, а воплями,
хохотом, хлопками и гиканьем, а Черити - так и вовсе танцем со стриптизом.
Два-три человека действительно испугались - не столько воя сирены, сколько
буйной реакции санитаров. Остальные же попросту веселились. Веселье это
было чуть напоказ, чуть на публику.
В дальнем конце комнаты оставался небольшой островок спокойствия:
Алисия Кроу. Она взирала на буйство так, словно находилась от него за
миллионы миль. Алисия ничего не предпринимала, не пыталась взять ситуацию
под контроль. Стояла у стены, утомленно теребя волосы, будто не раз видела
такую картину, которая казалась ей не то чтобы скучной, а скорее
приевшейся. Похоже, Алисия знала, что последует дальше.
В комнату ворвался доктор Линсейд - стареющий, но энергичный и
благородный супермен, всегда готовый прийти на помощь. Трюк сработал. Как