"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

делом посложнее. Понятно, что правду им я сообщить не мог, а поэтому
сказал, что мне нужно пожить вне Лондона и разобраться в себе и что я нашел
временную работу в одной брайтонской больнице. В те времена, по-моему,
целые толпы людей подавались в санитары - уж не знаю почему. Отец и работу
в книжном магазине считал недостойной моего образования, один бог знает,
что он подумал о карьере санитара, но у нашей семьи было замечательное
достоинство: мы никогда не говорили друг другу то, что думаем на самом
деле. Это избавило нас от многих и многих неприятностей.
Оставалось известить домохозяина, что я покидаю его мерзкую комнату, -
и после этого я мог смело становиться преподавателем литературной
композиции в клинике Линсейда. Я сознавал, что, по большому счету, это
самый безрассудный, глупый и захватывающий поступок, какой я когда-либо
совершал. Я очень собой гордился.


6

Приятно было бы думать, что, прибыв в клинику Линсейда, я выглядел на
уровне. Конечно, я знал, что внешность, фигура и одежда меня не подведут,
однако предпочел бы появиться более эффектно, - например, в открытом
спортивном авто, заваленном багажом. Но я приехал на такси, под проливным
дождем, и все мои пожитки умещались в дорожной сумке и двух потрепанных
хозяйственных пакетах. Я выбрался из такси - казалось, водителю не терпится
убраться из этого места - и остался перед запертыми воротами, мокрый и не
ведающий, как известить о своем прибытии. Звонка не было, и я никак не мог
придумать какого-то способа сообщить, что я здесь. Я ведь предупредил
Алисию о своем приезде, и, признаться, меня расстроило, что она не
предложила встретить меня на вокзале; даже Рут Харрис была любезнее.
В мокром сером свете клиника Линсейда выглядела гораздо неприступней,
чем в прошлый раз. И угрюмей. На стене я заметил граффити. Кто-то небрежно
начертал желтой краской: "Чокнутым сюда". Судя по виду, надпись была
старой, и ее давно следовало соскоблить. Пока я над этим размышлял, на
другой стороне дороги притормозил автомобиль; пассажир, хамоватый парень,
опустил стекло и проорал:
- В чем дело, кореш? Ты чё, мало чокнутый для них?
И, взвизгнув мокрой резиной по асфальту, машина унеслась прочь. Да,
наверное, я сам напрашивался на остроты, пытаясь под проливным дождем
проникнуть в психушку.
Знал ли я, на что иду? Честно говоря, нет. Я понятия не имел, что
творится в клинике Линсейда, как, впрочем, и в любой другой клинике, и у
меня было весьма смутное представление о том, что меня ждет, точнее - что
ждет Грегори Коллинза. Вы можете спросить, с чего я решил, что вся эта
история сойдет мне с рук, и, наверное, самый простой ответ: всерьез я не
верил, что сойдет; во всяком случае, что продлится это долго. Я думал, что
рано или поздно меня разоблачат, либо кто-нибудь догадается сам, либо меня
выдаст Никола, либо я попросту проговорюсь, и тогда со стыдом и смущением
мне придется покинуть клинику. Но ничего страшного ведь не случится - я
переживу. И не стану сожалеть. Как бы дело ни повернулось, это приключение
все равно лучше той жизни, которую я оставил позади. А кроме того, здесь
будет - точнее, я надеялся, что здесь будет, - Алисия.