"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

тебя сделать? Что-нибудь хорошее?
Он мог, например, извиниться, но я уже понял, что в словаре Грегори
нужных слов нет. Да и вправе ли я требовать извинений? Мои отношения с
Николой, похоже, оказались даже менее жизнеспособными, чем я надеялся. Я не
претендовал на то, что понимаю движения души Николы, но меня искренне
изумляло, какого черта она переспала с Грегори.
- Я сделаю для тебя все, - повторил Грегори. - Серьезно.
- Ну что ж, мне кажется, одну любезность ты мне можешь оказать.


***

В тот же день я позвонил Николе и сказал, что не сержусь и не
расстроен, но видеть ее больше не хочу, и вообще уезжаю, и пусть она не
пытается со мной связаться. Никола ответила, что хорошо меня понимает. А
затем я позвонил Алисии Кроу:
- Алисия. Я хочу кое в чем признаться.
- Признаться?
Я услышал ее голос, и она тут же возникла передо мной. Я видел ее
лицо, волосы, глаза, ее очки, большое красное пальто; хотя, раз она сейчас
в клинике, вряд ли на ней пальто. Я попробовал представить ее кабинет - он,
конечно, меньше, чем у Линсейда, и, конечно, не такой пустой: на стене
несколько картин, на столе - фотографии родных и близких, пара экзотических
растений, быть может, ваза с цветами. Что это было: неизбежность или моя
глупость? Разве не со всеми такое происходит? Мы звоним кому-то домой и
воображаем дом. Слышим по телефону знакомый голос и представляем себе черты
собеседника. А если голос незнакомый, разве мы не домысливаем лицо,
визуально органичное особенностям голоса?
- Я не могу перестать думать о вас, - сказал я в качестве признания.
- И что это значит?
- Полагаю, это значит, что у клиники Линсейда есть преподаватель
литературной композиции.
- Прекрасно, - сказала Алисия.
Голос ее звучал холодно и не так радостно, как мне хотелось, но я
убедил себя, что работа - не то место, где дают волю чувствам. Я понятия не
имел, что она там делает и в чем именно заключаются ее обязанности, но с
легкостью уговорил себя, что у нее нет ни малейшей возможности шептать в
трубку нежные глупости. Поэтому я тоже перешел на деловой тон. Задал
несколько обыденных вопросов: о работе, о жалованье (оказалось больше, чем
я мог вообразить), и нужно ли мне подготовиться, и не следует ли до приезда
в клинику что-нибудь прочесть или изучить. Но Алисия стала уверять, что я
могу положиться на свой природный талант, и я счел за благо довериться ее
суждению. В завершение беседы она сказала, что надеется увидеть меня
первого числа следующего месяца.
Сразу же после разговора с Алисией я вручил Джулиану Соммервилю
заявление об уходе; я не стал рассказывать, почему оставляю работу и чем
собираюсь заняться, а он не выказал никакого интереса. Джулиан даже сказал,
что это к лучшему: он, мол, давно чувствовал, что у меня не лежит душа к
торговле книгами, а посему он не станет требовать от меня отработать
положенный срок. Сочинить правдоподобную историю для родителей оказалось