"Джефф Николсон. Бедлам в огне (Психологический роман)" - читать интересную книгу автора

чем!
Я поймал себя на том, что наблюдаю за происходящим с недоверием. Может
ли подход быть таким упрощенным? Может ли психиатр быть настолько
доверчивым? Видеть образы в пятнах - это "плохо", не видеть - "хорошо"...
Мне что, демонстрируют доказательство правильности методики Линсейда?
Прежний Макс видел в пятнах образы, и это служило признаком безумия.
Нынешний Макс не видит ни черта - значит, он душевно здоров? Помилуйте!
Линсейд показал четвертую карточку. Макс уставился на нее, и на этот
раз его лицо страдальчески перекосилось, как от желудочных колик. Наконец -
явно против воли - он заговорил:
- Ну ладно, ладно, признаюсь. Я вижу трюфели, водопады, помазки,
человечьи уши, бегущих буйволов, груды грязного белья, монтажные платы,
посылки в оберточной бумаге, перевязанные бечевкой...
Линсейд собрал карточки и положил их лицом вниз. Сеанс был окончен. На
лице Линсейда разочарование мешалось с решимостью истинного стоика.
- Ну как я справился, док? - радостно спросил Макс. - Сколько раз
угадал? Я заслужил золотую рыбку?
Чем не доказательство, что Макс просто издевается? На месте Линсейда я
бы точно воспользовался своим служебным положением и прописал Максу
несколько уколов побольнее, а может, и слабительное посильнее, но Линсейд
был настоящим профессионалом. Он лишь сказал:
- Ступай, Макс, а мы с мистером Коллинзом оценим результаты.
Нога за ногу Макс поплелся к двери.
- Не правда ли, интересно? - вопросил Линсейд, когда он вышел.
- Наверное, - согласился я.
- Макс еще не вполне освободился от бремени образов, но если
сравнивать его нынешнее состояние с тем, что было несколько месяцев назад,
у него значительный прогресс.
Спорить не хотелось, но все-таки я не удержался:
- А может, он просто пьян?
Линсейд снисходительно взглянул на меня:
- У Макса много проблем. Алкоголь - его способ - не самый разумный,
конечно, - справляться с проблемами.
- А что, если он начнет видеть зеленых человечков?
Мои плоские шуточки Линсейд замечал не лучше, чем Максовы издевки.
- Тогда я пойму, что потерпел фиаско, - серьезно ответил он.
Вскоре я снова столкнулся с Максом - но в менее больничной обстановке.
Макс валялся у дорожки, что вела от "Пункта связи" к высохшему фонтану.
Глаза его были закрыты, рот открыт, а ноги вывернуты так, что поза была бы
мучительна для всякого, кто не подверг себя спиртовой анестезии. Я не мог
оставить Макса валяться вот так, поэтому потряс его и осведомился:
- Вы не хотите, чтобы я помог вам вернуться в комнату?
Макс включил сознание и кивнул. Помочь ему я решил не только из
человеколюбия. Мне было любопытно, как живут больные. Прекрасный повод
заглянуть в одну из палат.
Я отконвоировал Макса в клинику и довел до двери его комнаты. На
пороге мы замешкались, и я подумал, не являются ли палаты пациентов
запретной территорией, но ведь никто мне об этом не говорил.
- Не зайдете ли выпить на сон грядущий? - спросил Макс.
Было четыре часа дня, но я согласился.