"Игорь Николаев. Лейтенанты (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

"Зато фрицам минометы не дарю!" - вмазал в ответ.
Все-таки оглянулся. За соснами исчезали костры 712-го стрелкового.
Моего бывшего полка. "Четыре месяца, из них три на передовой..."
Осенило: "Я провоевал в полку три месяца. Три месяца! Жив и невредим. А
сколько рядом со мной не прожили в нем и дня! Как же я могу его плохо
поминать?!"
На шинель стали мягко ложится первые снежинки - вот и зима...

Часть третья

Глава 12

Наутро повел колонну маршевиков. Эмоций никаких. Все равно, где
находиться. Мечта - в тыл на отдых - рухнула. Остальное не имело значения.
Никогда в подчинении не было столько людей - триста бойцов и сержантов
от восемнадцати до сорока. Передвиженье черепашье - куда торопиться. Все
делалось само - назначались привалы, контролировался маршрут. Не надо и
вмешиваться - распоряжались командиры взводов. Шел отдыхал. Непривычно идти
просто так - не таясь, не ожидая нападения или обстрела, не приглядывая,
куда прятаться.
Ни о чем не заботясь, а только присматриваясь, наметанным глазом
определил в армии еще не служивших. Расспросил. Треть маршевиков винтовку
только издали видели. Открытие страшное: им жить до первого боя!
В хозвзводе несколько винтовок, нашлись патроны. На ближайшем большом
(два дня) привале организовали стрельбище. Маршевики-окопники поднатаскали
новичков. Преподали и правила поведения в бою: как идти в цепи, где держать
лопатку, как окапываться... Если их сунут в бой сразу по прибытии, не будут
уж совсем беспомощны.
Я рискнул дать увольнительные двум немолодым бойцам - семьи жили в
соседнем селе. Отпущенные принесли царский подарок: довоенную четвертинку.
Маршрут шел через полковые и дивизионные тылы. Не раз ходил раньше по
ближнему тылу, но лишь сейчас разница между передним краем и здешней жизнью
бросилась в глаза. Тут тоже воевали. На дороге попадались воронки от
разрывов. Размазанные по краям - снарядные, идеально округлые - бомбовые.
Здесь были и траншеи, и ходы сообщения, но люди "маячили", не прячась в
землю, да и спокойное движение маршевой роты говорило само за себя. Здесь,
словно никакой войны нет, можно умываться по пояс, неторопливо поливая друг
другу. Я завистливо глядел на эту роскошь, немыслимую там, где совсем
недавно желал лишь скорой смерти. Ружейно-пулеметная перестрелка сюда не
доносилась, но разнообразная канонада слышалась отчетливо. Иногда близко. Во
всем чувствовалось то, чего не хватало на переднем крае, - прочность
обитания. То и дело встречались огневые позиции с окопанными и
замаскированными орудиями.
Предмет особой зависти: тяжелое оружие пехоты - 120-миллиметровые
полковые минометы. Эти красавцы не чета тем, которыми я командовал в
батальоне. Полковые стреляли из глубины. Мины - 16 килограммов. Оставаясь
пехотой, по мощности - пушкари. Полковые минометчики щеголяли в погонах, не
по уставу украшенных пушечками. В батарее два огневых взвода стреляли,
отделение управления ведало наблюдением и телефонной связью. Командир
батареи, комбат, постоянно находился на наблюдательном пункте. Там ему виден