"Игорь Николаев. Лейтенанты (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

сосны, сосны... Возникали и пропадали просеки-улочки. Потянулся штакетник.
Дачи, люди, идущие к станциям. На платформах кучками народ к ранней
электричке - в Москву на работу...
- Па-а-адъе-ем! - поднял я вагон.
Ненавистная команда взметнула всех - вколочена на всю жизнь! Некоторые
попадали сверху на пол, не успев проснуться. В меня полетел сапог.
- Москву проспите! - Я вернул сапог хозяину.
Слева потянулся не то лес, не то парк, и уже - в густой зелени. Справа,
в заводских дымах, во весь горизонт огромный город.
- Москва! - объявил я.
Кроме меня, никто в Москве не бывал. Вагон качнуло. Состав прибавил
ходу. Лейтенанты загрустили:
- Куда гонит?! Тормознул бы часика на два. Глянули бы...
Справа мелькнула река. Опять качнуло. Завизжало, заскрипело... Эшелон
стал резко тормозить. Состав, дергаясь, внезапно встал намертво, загремев
сцепкой. Лейтенанты повалились друг на друга, остро запахло горелым...
Приехали.
Возле вагона появился смазчик.
Выяснив, что Москва рядом, стоять не менее двух суток, лейтенанты
ринулись в город. Я остался. Родители на Севере, друзья и родные - кто где.
Чего мне ехать? На улицы глядеть?
На второй день "стояния" пришел с повинной Вилен Блинов.
Он предложил вместе навестить Жанну - соученицу Ляли.
Офицерские патрули на Курском вокзале знали про лейтенантский эшелон в
подмосковном Люблино. Жесткая московская комендатура отечески отнеслась к
мальчишкам-командирам, едущим на фронт одетыми не по форме - красноармейские
шинели без погон. Патрули уточняли:
- Из Люблино? Давай... Не заблудись там, посреди Москвы.
Шел по Бронной и трогал стены: неужели Москва?!
Оставив Вилена у потрясенной Жанны, я поехал на Малый Левшинский. Дверь
в комнату шестисемейной квартиры как была мною в июле 41-го заколочена, так
теперь и пребывала (чтоб не пропала "площадь", мама регулярно переводила
квартплату).
Впечатление от юного лейтенанта - восторг! Если бы еще и погоны!
Анна Петровна накормила вкуснейшими крапивными щами, а у Настасьи
Михайловны и ее дочки Нины (вместе росли) переночевал на полу.
Наутро в Люблино - пустые рельсы. Испугаться не успел: состав перегнали
на другую ветку, рядом. Прямой путь на юг был в трехстах километрах от
Москвы перекрыт немцами. Предстоял объезд.
Монтин к отходу эшелона не явился.
Посудачив о нем, лейтенанты увлеклись обсуждением, кто что увидел в
столице. В другой раз с интересом бы послушал их мнение о Москве. Но не
сегодня. Исчез, кто один стоил всех нас. Занимая высокую должность на
строительстве заполярной железной дороги, Монтин имел бронь от армии. Как он
попал в училище? Его пытались вернуть. Будучи связным, не раз вызывал
Монтина к командиру роты. Уж не по этому ли поводу? По слухам, Монтину в
Москве был обещан перевод в железнодорожные войска.
Что значил Монтин в моей жизни, пойму лишь на расстоянии. Имя осталось
неизвестным - в училище звали по фамилиям.
Ангела звали "Монтин".