"Геннадий Николаев. Белый камень Эрдени" - читать интересную книгу автора

перемотал пленку, изменил схему и снова включил воспроизведение. Все
внутри меня противилось продолжению эксперимента. И в то же время что-то
тайное, темное жадно, нетерпеливо ожидало начала музыки. Я еще ближе
придвинулся к Янису...
Теперь мне показалось, будто меня сразу же, грубо, бесцеремонно
зашвырнули в какую-то узкую бездонную щель и я, пролетев уйму времени,
застрял в ней, как клин. Но и это ощущение было неточным: оказывается, я
не остановился, а, как мыло, вгонялся в щель все глубже и глубже, и этой
щели не было конца. И вдруг возле себя, буквально внутри стены, я увидел
чье-то расплющенное лицо и безумно ненавистное тонкое горло. Из последних
сил я дотянулся до него, обхватил слабыми негнущимися пальцами и,
содрогаясь, стал давить, давить, давить...
Очнулся я на полу. Яркий дневной свет слепил глаза. Раскалывалась
голова, ныло все тело и сосало под ложечкой, словно я не ел два часа.
Прошло еще какое-то время, - сколько, не знаю, - прежде чем я смог
приподняться и сесть. Янис Клаускис лежал неподвижно, раскинув руки со
сжатыми кулаками. Казалось, что он не дышит. Я дотянулся до него и стал
щупать пульс. Сердце работало едва-едва, с перебоями. Я подполз ближе и
стал делать ему массаж. Вскоре он очнулся. Слава богу, в кармане пальто
нашлась пачка печенья, и я малость подкрепился, иначе не знаю, сидел ли бы
я сейчас перед вами...



2. РАССКАЗЫВАЕТ СУПРУГА ВИТАЛИЯ КРУГЛИКОВА, ИРИНА, ВРАЧ-ТЕРАПЕВТ РАЙОННОЙ ПОЛИКЛИНИКИ

Теперь вы понимаете, что это за человек, мой муж? Если бы не я, уже
давно наука потеряла бы еще одного исследователя, потому что Кругликов не
смог бы пролезть ни через одну дверь. По современным взглядам, надо
нагружать организм физической нагрузкой, уменьшать нервную и не допускать
стрессов. Лучшее средство для закаливания - турпоходы. Я - за туризм! За
походы, за рюкзак, греблю, умеренную пищу и закаливание. А посему, когда
случилась эта страшная новогодняя история с Виталием и Янисом, я сразу
сказала: "Вот, мои дорогие, чем кончаются ваши "пунктики". Летом пойдем в
турпоход в то самое место и слушайте там "голос гор" сколько хотите". В
отличие от Виталия, я не бросаю слов на ветер, и в марте, когда Янис вышел
из больницы (три месяца провалялся в нервной клинике), я собрала всех у
нас дома, то есть Виталия, Яниса и Зою, и сказала им: "Ну, милые мои,
хотите - плачьте, хотите - смейтесь, а с завтрашнего дня извольте начинать
тренировки. Сбор ровно в шесть ноль-ноль. Иметь при себе рюкзак, набитый
кирпичами, штормовку, турботинки, альпинистский шток. Будем ходить, будем
лазать. Гор нет, - полезем на деревья". Почти четыре месяца гоняла я эту
гоп-команду. Виталий похудел на два килограмма и сильно переживал из-за
этого. Янис, наоборот, поправился на два. Зоя посвежела, загорела,
перестала чихать. Я истрепала свои последние нервы, стала принимать
элениум и корвалол. Слава богу, нашего Сашеньку, сына, на все лето взяла к
себе бабушка, а то не знаю, что бы я делала. В конце июня наступил наконец
долгожданный день, когда мы начали паковаться.
Не буду рассказывать, с какими трудностями мы выбирались из города, как
ни один таксист не хотел нас брать, как долго и мучительно мы шли пешком