"Геннадий Николаев. Белый камень Эрдени" - читать интересную книгу автора

обыкновению, долго думал, потом сказал:
- Наран-батор поправляется, коня поправляет. Очень много сил надо, чтоб
так-то землю трясти. С третьей на пятую ночь опять затрясет.
Янис выслушал старика с жадным вниманием, подавшись к нему и
перекосившись от напряжения.
- То есть каждую четвертую ночь трясет? - спросил он.
Старик кивнул, почмокал губами и сказал:
- Большой газар-хеделхе будет.
- Почему? - спросил Янис.
- Наран-батор слабо тряс, силы берег, - ответил старик.
- А хур так же, как обычно, играл или слабее? - опять заприставал к
старику Янис.
- Большой газар-хеделхе - большая игра, малый газар-хеделхе - малая
игра, - монотонно произнес старик.
Янис хотел еще что-то спросить, но, схватившись за живот, ушел в
палатку. Я намешала меду в горячей воде и заставила его выпить полкружки.
Мед при желудочных расстройствах тоже хорошо помогает. Янис, завернувшись
в одеяло, скрючившись, чуть постанывал. Я предложила грелку, но он
отказался и попросил оставить его в покое. Хара все крутился возле, я
думала, что он голоден. Но когда я вывалила ему пшенную кашу на постном
масле - остатки ужина, он понюхал и отошел. Старик, сидевший на камне
возле огня, посмотрел на него и сказал что-то по-бурятски. Хара поджал
хвост, прижал уши и ушел в темноту. Старик недовольно поворчал и снова
принялся за свой бесконечный чай.
Прибравшись, я ушла в палатку. А надо заметить, что мы с Ириной спали в
одной палатке, а Янис, Виталий и Василий Харитонович - в другой. В нашей
палатке было пусто, еще с обеда Ирина с Виталием ушли куда-то и до сих пор
не вернулись. Я легла, но долго не могла уснуть...



5. РАССКАЗЫВАЕТ ВАСИЛИЙ ХАРИТОНОВИЧ МУНКОНОВ

Идешь в горы - бери лошадь и собаку. Не возьмешь лошадь, будешь без ног
и без ушей, не возьмешь собаку, будешь без нюха и без сторожа. Хара -
добрый пес, только шибко любопытный. Попадает ему, но такой от рождения.
Лоб-Саган староват, силы не те, зато без слов все понимает, сам куда надо
идет, и, ох, терпеливый. Хару и Лоб-Сагана ни на какие драгоценности не
променяю, ни за какие деньги не продам - однако подарить могу хорошему
человеку. Но разве хороший человек возьмет такой подарок? Ведь собаку
взять все равно что руку у друга взять, а лошадь взять все равно что ногу
у друга взять.
Сижу я это у костра, чай пью. Смотрю, маленькая Зоя вываливает Харе
кашу на постном масле, а он, смотрю, не ест, хвост пригнул и морду
воротит. Э, думаю, Хара, нос какой у тебя - мокрый и холодный или сухой и
горячий? "Подойди", - говорю ему. Он уши прижал, не подходит. Э, думаю,
Хара не в настроении подходить ко мне, нос показывать. Почему, думаю. Уж
не зашиб ли Толстый Виталик? Может, по животу пнул - живот у Хары болит?
Или мышей объелся? Тогда иди, говорю ему, ляг, мышей переваривай. Нет, не
уходит Хара, смотрит, сказать что-то хочет. Взял я его за шкирку, прижал к