"Элла Никольская. Уходят не простившись (криминальная мелодрама в трех повестях, #2) " - читать интересную книгу автора

сказанного - он же и без того в шоке. Эх, надо бы с ним хоть до квартиры...
Петр Сергеевич потоптался ещё на лестничной клетке, дожидаясь неизвестно
чего, и поспешил к сидевшей в машине Зое.

В доме - тлен и запустение, и никто не выбегает навстречу, не трется
об ноги, урча, как крохотный трактор.
- Топси, - окликнул он безнадежно, - Мариетта! - Все равно, что Тамару
звать. Нет её здесь, и нигде нет. Но, говорят, кошки живучи. Целую неделю
одни в запертой квартире? Невозможно... Да, и что-то ещё такое о Мире ему
сказали - нет, вот этого уж точно быть не могло. Как это - лишиться сразу
всех, кто тебе дорог? Разве я - самый большой грешник на свете? Здесь
где-то кошки, дома - забились под диван, лежат обессиленные, но живые,
живые... Иначе ему самому завыть остается, лечь на пол и сдохнуть.
Записка под зеркалом в передней, по счастью, во время попалась ему на
глаза. Корявые буквы возвестили, что за кошками надлежит спуститься в
нижнюю квартиру, где проживает старшая по подъезду - и замысловатая
закорючка вместо подписи. Юрий Анатольевич тут же вспомнил вздорную
крикливую особу, возомнившую себя начальством и по любому поводу делавшую
жильцам замечания. Однажды наорала на них с Тамарой, когда они вылезали из
такси. "Ишь баре, - заверещала на весь двор. - С улицы зайти не могут, дыши
теперь ихним бензином!" Ах дай ей Бог здоровья, усатой кликуше,
выразительнице классовой ненависти - спасла его кошек. И как только она
проникла в запертую квартиру? Впрочем, это неважно... На общем фоне...
Не сняв плаща, он упал тут же в передней в глубокое, истерзанное
кошками кресло. Тамару кто-то убил. Девочка его любимая - он так и называл
её "мой ребенок" - утонула... Где, как? Может, в смертную минуту на помощь
его звала? Он один виноват: мог взять малышку с собой... Не взял, скандала
испугался, Тамара пригрозила скандалом. Вот, вот кто виноват, из-за неё
все, из-за Тамары, старой этой злобной грымзы умерла его девочка, его
куколка рыженькая... Не узнай Тамара, что муж оформил поездку на двоих -
Мира специально и паспорт заграничный выхлопотала, и визы уже готовы были,
- и не узнай об этом жена, все бы по-другому... Поехали бы вдвоем,
полетели, как на крыльях. "Боинг-707", бизнес-класс, ну где она это видела?
А потом купались бы в прозрачных, нестерпимо синих волнах, шлепали босыми
веселыми ногами по мелкой воде, ужи в ресторане, подолгу колдуя над меню, в
котором сплошь экзотика. А потом - необозримо широкая - два метра на два -
кровать в номере люкс пятизвездного отеля... Так все и происходило в его
воображении, повсюду девочка его сопровождала, ни на минуту не оставляла
одного - на местных шоколадных красоток и взглянуть не позволяла... Милая,
как же ты ушла, не простившись? Покинула меня, а я и не почувствовал
ничего...
Будь проклята Тамара, законная опостылевшая супруга! Как же она в тот
вечер взбесилась, он и не видел её прежде такой. Будто в первый раз
проведала о супружеской измене. Бывало же и раньше - и ничего. Подуется,
помолчит - и дальше поехали... А тут заорала, завизжала, как торговка,
слоном в него запустила фарфоровым - чей-то давнишний подарок под руку
попал, стоял себе на шкафу... Юрий Анатольевич невольно глянул на шкаф в
прихожей, на котором некогда красовался слон, потом на пол, на то место,
куда он грохнулся, просвистев мимо его головы. Ничего не осталось - ни
слона, ни груды белых обломков, только вмятина на косяке...