"Элла Никольская. Уходят не простившись (криминальная мелодрама в трех повестях, #2) " - читать интересную книгу автора

Он тогда выскочил из дому, дрожа от ненависти, остался бы - убил.
Слушать такое про себя, про Миру - и от кого! От святоши этой...
Даже сейчас, вспомнив, он весь затрясся. Как посмела, гадина, такие
слова! Про его позднюю, последнюю, истинную любовь...
Опомнился: Боже мой, не о том он думает. Улеглись, свернулись комочком
на дно души, только что сотрясавшие её страсть и ненависть, накатила другая
беда: беспросветная печаль. Навалилась на сердце, и тут ещё смутная тень
замаячила на грани сознания, наваждение: было, не было? Приснился ему тот
мужичонка или в самом деле познакомились они в ночной закусочной?
...Хлопнув дверью, швырнув напоследок связку ключей в ненавистное,
искаженное лицо, оказался он тогда на улице один, ночью. Намерение было
твердое: никогда, ни за что, ни за какие коврижки в дом, к этой женщине не
возвращаться. Звон ключей - похоронный звон по их совместной жизни.
Чуть остыв, похлопал себя по карманам. Бумажник, слава Богу, при нем,
закусочная на углу открыта всю ночь... Единственный в тот час посетитель
сам подсел:
- Разрешите, господин? Не побеспокою?
Ускользнул было из памяти учтивый незнакомец, а тут - на тебе! -
отчетливо всплыло перед глазами бледное, помятое лицо. Одет чисто, а то бы
в закусочную не пустили - бомжи за порогом остаются. Ворот клетчатой рубахи
распахнут, цепочка не с крестом - с ладанкой какой-то, беседовали - а о
чем? Кажется, не надолго отключился, а разлепил глаза - мутный свет в окне,
утро. Напротив за столиком никого, бумажник пуст, а накануне изрядно денег
было. Привычный ко всему малый за стойкой все претензии отвел сходу:
- Мы не при чем, вы там вдвоем сидели, мирно беседовали, приятель ваш
под утро домой пошел, просил за вами присмотреть.
Этот ли малый бумажник опустошил, тот ли вчерашний знакомец - какая
разница? Из того утра память сохранила только скрип и стон лифта, когда
поднимался Юрий Анатольевич к себе домой, и сострадание в опухших глазах
жены, открывшей на его звонок так скоро, будто стояла под дверью... Может,
всю ночь провела в том самом кресле в прихожей, где сидит сейчас он сам и
стонет от рвущих душу и сердце воспоминаний.

Убегая от тоски, поднялся Юрий Анатольевич, так и не зайдя в комнаты,
перешагнул через брошенные на пол сумки и отправился к соседке. Не совсем
ещё он осиротел, есть живые существа, которых он любит и которые любят
его...
Однако тут подстерегал его ещё один удар - будто мало ему досталось.
- А беленькая-то сбежала! - сообщила старуха из нижней квартиры (баба
Таня за лучшее сочла соврать насчет исчезновения Мариетты. Подумаешь, кошка
- невелик грех). - Как я к себе их несла, она из корзинки скок да на
чердак. А вам вот тут повестка из милиции к следователю. Лично велел
передать.
Юрий Анатольевич машинально взял протянутую бумагу.
- Ой, горе-то какое! - опомнившись (совсем приличия забыла, старая!),
запричитала было баба Таня, но жилец слушать не стал, стиснул зубы так, что
желваки на щеках выступили, забрал оставшуюся кошку и, не поблагодарив,
ушел. Закрыв за ним дверь, старуха перекрестилась.
А неблагодарный жилец, вернувшись к себе, повалился на диван, завыл,
зарыдал - доконала его последняя соломинка, пропажа Майки - Мариетты,