"Наталия Никитайская. Вторжение Бурелома" - читать интересную книгу автора Во-первых, позвонила Валентина. И когда я услышала ее кокетливое:
"Ал-ле, я тебя не разбудила?" - я вспомнила, что мы не общались по телефону уже целых два дня, а это было из ряда вон выходящим событием. И тут же вспомнилось, что она - а не я - будет играть Ларису. На душе чуть скребануло, но я не дала развиться этому некрасивому чувству - чувству зависти. - Нет, конечно, я даже позавтракала уже. - И зарядку сделала? - Ну да. - Счастливая ты, Машка. - С чего бы? - А не ленивая. Не то, что я. - Хватит прикидываться, девушка. Как жизнь-то? - Слушай, тороплюсь на читку, а у нас замена - Серега загремел в Боткинские с дизентерией. - Какая благородная болезнь, - восхитилась я. - Как он умудрился? - Винограда поел на презентации. Ночью чуть концы не отдал - сестренка его звонила. - А замену уже нашли? - Да, у Юрки какой-то приятель - каскадер. Так что в два сегодня соберемся. Ты можешь? - В два могу, но к четырем мне еще в больницу. - И у тебя больные? Кто? Мама? Папа? - Валя говорила встревоженно и искренне - она любила моих родителей. - Слава богу, не они. Черешков попал под машину. - Да вот - угораздило, при встрече расскажу. - Ну, тогда до встречи. Никогда, никогда я не поссорюсь с Валькой. Никогда не буду выяснять, даже мысленно, кто из нас талантливее. Никогда актерское самолюбие не победит мою душевную к ней расположенность. Вот так мудро приказала я себе поступать, когда повесила трубку. Вновь раздался телефонный звонок. И камушек мой тотчас пробудился ото сна, в котором пребывал с ночи. Очевидно, звонит кто-то нехороший. Нехорошим оказался Бурелом. - Мария Николаевна, - сказал он, - я обещал вам, что мы продолжим наш разговор сегодня, но не выходит. А вы уж, будьте так добры, не убегайте вечером от моего Николая. - Лев Петрович, я вам так благодарна, но ведь раньше я обходилась без вашей машины, меня встречал папа, он и впредь может меня встречать. - Да, батя у вас боевой. Мне не понравилась насмешка. - Папа воевал в пехоте и может еще постоять и за себя и за нас. - Воевал? - Бурелом искренне удивился. - Не молод ли? - Он начал войну разведчиком, сыном полка в десять лет. - Ну что ж, - Бурелом что-то там взвесил. - Пехота - это хорошо. Но тем не менее в нынешних условиях мой Николай надежнее. Вы меня поняли? Чего тут было не понять: мне приказывали. И не было сил не подчиниться. "Какая шубка!" Повторения не хотелось. |
|
|