"Фридрих Ницше. Несвоевременные размышления: "Рихард Вагнер в Байрейте"" - читать интересную книгу автора

сношениях между государствами, невольно понимают под этим угодливую
внешность, в противоположность истинному понятию формы, как необходимого
воплощения, не имеющего ничего общего с "угодным" и "неугодным", именно
потому, что оно необходимо, а не произвольно. Но даже там, где среди
цивилизованных народов теперь отсутствует определенное требование формы, мы
все же не встретим этого необходимого воплощения; и только в своем
стремлении к угодливой внешности эти народы не так счастливы, хотя по
меньшей мере столь же усердны. Насколько угодлива всюду внешность, и почему
каждому должны нравиться усилия современного человека усвоить себе хоть
некоторую внешнюю форму, это чувствует каждый в той мере, в какой он сам
есть современный человек. "Только рабы на галерах, - говорит Тассо, - знают
друг друга, мы же учтиво обманываемся в других, чтобы они в свою очередь
обманывались в нас".
И вот в этом мире форм и преднамеренной отчужденности появляются души,
исполненные музыки. - Ради чего? Они движутся в великом свободном ритме,
проникнуты благородной честностью и сверхличной страстью, они пылают
мощно-спокойным пламенем музыки, которое из неисчерпаемой глубины
пробивается в них к свету - и все это ради чего?
Через посредство этих душ музыка призывает свою равноправную сестру -
гимнастику, как свое необходимое воплощение в царстве видимого. В поисках и
томлении по ней она становится судьей над изолгавшимся призрачным видимым
миром современности. Вот второй ответ Вагнера на вопрос о том, какое
значение имеет музыка в наше время. Помогите мне - взывает он ко всем,
умеющим слышать, - помогите мне открыть ту культуру, которую возвещает моя
музыка, как вновь обретенный язык истинного чувства; призадумайтесь над тем,
что душа музыки стремится теперь облечься в плоть, что она через вас всех
ищет свой путь к видимости в движении, действии, учреждениях и нравах. Есть
люди, которым ясен этот призыв, и их число все возрастает. Этим людям
впервые вновь стало понятным, что значит основать государство на музыке:
древние греки не только понимали это, но и требовали от себя. Эти понимающие
люди произнесут такой же окончательный приговор над современным
государством, какой уже большинство людей произнесло над церковью. Средство
к достижению столь новой, но не такой уже неслыханной цели лежит в сознании
постыднейших недостатков нашего воспитания и настоящей причины его вывести
нас из варварского состояния: ему недостает движущей и созидающей души
музыки: напротив, его требования и учреждения возникли в такое время, когда
еще не родилась эта музыка, на которую мы теперь возлагаем столь
многозначительные надежды. Наше воспитание - самое отсталое явление
современной жизни - и отсталое именно по отношению к единственной новой
воспитательной силе, дающей людям настоящего преимущество перед людьми
прошлых веков - или давшей бы его, если бы они отказались вперед вести свою
бессознательную жизнь под бичом минуты! Так как до сих пор они только гнали
от себя душу музыки, то они не могли предугадать значения гимнастики в
греческом и вагнеровском смысле этого слова, и в этом основание, почему их
пластические художники обречены на безнадежность впредь до тех пор, пока
музыка не станет их путеводительницей в новый мир зрительных образов. Пусть
появляется сколько угодно талантов, они придут или слишком поздно, или
слишком рано, и во всяком случае не вовремя, ибо они не нужны и
бездейственны; ведь даже совершенные и высшие образы прежних времен,
служащие прототипами для современных художников, не нужны, почти утратили