"Ким Ньюмен, Юджин Бирн. В свободном полете" - читать интересную книгу автора

на землю, заставляя малость поползать. Но любим мы ее от этого ничуть не
меньше.
- Джек мне сразу понравился, потому что он разговаривал со мной, как со
взрослым. Это очень важно, когда тебе пятнадцать. Так хочется доказать,
что ты уже вырос, а все продолжают считать тебя ребенком. У Джека было еще
одно качество - уникальное в то время, - которое невольно располагало к
нему. Он ничего не боялся и говорил то, что думал, в отличие от остальных,
которые при виде пионерской формы будто воды в рот набирали, опасаясь, что
ты подловишь их на антикапонистских высказываниях и донесешь куда
положено.
- Джек же просто болтал, рассказывая о Гусыне-Щеголихе, и о Хоуви, и об
их приключениях во времена перелета через всю страну от океана до океана и
обратно. Они едва-едва зарабатывали на пропитание разовыми контрактами на
опыление посевов или выступая с аэроакробатическими номерами, да еще Джек
немного подхалтуривал музыкой и стихами. Джека вовсе не беспокоило то, что
его друга засадили на уик-энд в каталажку, наоборот, по его словам, Хоуви
должен быть благодарен за трехразовое питание и койку, которые не стоили
ему ни цента. Во всяком случае, им частенько приходилось довольствоваться
куда меньшим. Все, о чем говорил Джек, превращалось в поэзию. Очень многое
из того, что он рассказывал, было беспардонным враньем, но вранье это, тем
не менее, было правдой. Одна ложь Джека стоила многочасовой речи Янделля о
производственных планах и моральном и материальном стимулировании. В
общем, Джеку и Хоуви удавалось кое-как наскребать денег на жратву и
горючее, а тем временем Джек собирал материал для книги. Как он сказал,
это должна быть "суперсовременная, сверхприбыльная, гениальная и
бесподобная книга", отчасти правдивая, отчасти - нет. В ней рассказывалось
о двух типах, которых звали Сол и Дин и которые на самом деле не были
Джеком и Хоуви, но вполне могли и быть ими, и об их жизни в воздушных
течениях ССША. "Я хочу делать книги не хуже, чем Гальяр играет джаз, или
Ван Гог пишет пшеничные поля. Сечешь?"
- Надо сказать, что какой-то частью своего сознания молодой Чарли
ужасался тому, что подобные безобразия могли происходить в упорядоченном
социалистическом обществе, однако другая его часть жадно впитывала музыку
речи Джека. А еще одна, соблазненная поэзией, начинала сечь.
- Спустя какое-то время я сек уже почти все.
Праздничный парад не был испорчен какими-либо неподобающими
происшествиями, но Чарли был разочарован. Вожатый Рук опять поставил
вперед звено Пита Горовица. Пионеры открывали парад, символизируя собой
Великую Социалистическую Надежду нации. Возможно, подумал Чарли, общение с
хулиганом Джеком имело некоторое отношение к тому, что вожатый отдал
предпочтение его сопернику. О рецидивизме Рук обычно говорил так, будто
это была заразная болезнь. В пионерском красном уголке висели плакаты,
призывавшие истинных социалистов к бдительности. "А все ли в порядке у
твоего соседа?"
Посреди пустого поля разбили палатки и возвели небольшую эстраду. По
команде "разойдись" строй распался, и пионеры разбежались - чинно - к
своим семьям. Чарли нашел своих родителей и семью Пегги Сью у палатки,
торговавшей лимонадом. Неподалеку весело потрескивал огромный костер, на
котором поджаривался целый бык. Коренастый армейский повар из Форт
Бакстера деловито посыпал вращающуюся тушу специями и травами. Чарли еще