"Виктор Николаев. А помнишь, майор...("Записки афганца" #2) " - читать интересную книгу автора

телеку рассказывают... убитого.
Чуть позже "полевая почта", тяжко вздохнув, и перекрестившись, толкнула
калитку.
Через минуту заголосила баба,аполчаса спустя вся улица. После Димкиных
похорон в поселке на две тени стало больше. Если бы не сгоревший заживо в
пилотской кабине сын...
Дима - командир "восьмерки", зажатый бронеплитой в завалившейся на
левый борт сбитой вертушке, уже не чувствуя жарящихся ног, в охватившем всю
пилотскую кабину огне приказывал отекающим от жара ртом всем покинуть
машину. Его подгоняющая людей к спасению сиплая, рычащая матерщина стегала
по всем замешкавшимся и рвущимся спасти его. Вот-вот рванут топливные баки.
В пытавшихся вытащить его правого пилота и бортача он просто начал
стрелять. Отскочившие мужики, закрывая лицо от нестерпимого жара, видели,
как командир сгорал на глазах, корчась и затихая в движениях от чудовищной
температуры. Он не успел застрелиться, кисть с пистолетом обуглилась в
момент нажатия курка. Секунду спустя восьмерка вытянулась до неба в огненный
жгут. Если бы не спасительная гибель "за други своя", которая, может быть, и
стала его высшим крещением, страна никогда не узнала бы его.
Вы правы, мужики, самый страшный выстрел - молчаливый взгляд отца на
могиле сына...
В окне бесшумно тронувшегося поезда назад уплывали отец и мать. На душе
было чувство большее, чем разлука. Материнские глаза прощались. 7 декабря,
две недели спустя, мать умерла.
...С сокрушением и умилением сердца молю Тя, милостивый Судие, не
наказуй вечным наказанием усопшего незабвенного для мене раба Твоего,
родителя моего Любови, (назовите имена), но отпусти ему вся согрешения его
вольная и невольная, словом и делом, ведением и неведением сотворенная им в
житии его зде на земле, и по милосердию и человеколюбию Твоему, молитв ради
Пречистыя Богородицы и всех святых, помилуй ее и вечныя муки избави...
Аминь.

Армейский "авангард"

Внезапно пришла зима. Придворный авиационный гарнизон Закавказского ВО,
с учетом этого, весь роился, суматошно имитируя наведение порядка. Сутки
спустя здесь планировалось проведение итогового, годового военного совета. А
сегодня весь личный состав старался успеть за четыре часа сделать то, что
одиннадцать месяцев безнадежно ожидало своего часа. Стайки всех чинов и
званий носились по своим секторам ответственности по принципу: пойди туда,
не знаю куда, выполни то, не знаю что.
Но самое поразительное - через четыре часа проверяющая качество
исполнения комиссия, действительно, не могла ни к чему придраться. Воистину
неведомая мировому сознанию русская исполнительность! В центре строевого
плаца, именуемого в городке "Красная площадь-2", у трехметрового
руководителя третьего Интернационала уже почти час стояли, как три тополя,
майор Николаев, капитан Суровцев и прапорщик Гуриев. Обойдя Ильича в
очередной, восемнадцатый раз, они, наконец, благодаря армейской смекалке
разработали план выполнения боевой задачи. Она заключалась в том, чтобы
Владимиру Ильичу в час "икс" не стыдно было смотреть людям в глаза в
результате реставрации. Необходимый материал с помощью военной хитрости к