"Александр Нежный. Огонь над песками (художественно-документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

- Ну-ну, - сказал Полторацкий и от Осипова и его неподходящего веселья
отключился.
С минуту сидел, держа руку на телефоне, затем решительным движением
телефон отставил на край стола, а к себе поближе придвинул бумаги - надо
было работать. Но какое-то время с немалым усилием понуждал себя
сосредоточиться на делах. Отвлекали: Асхабад, киргиз с черноглазой
заплаканной дочкой... что-то Савваитов с ней придумает? Агапов, не так давно
по сути в одиночку - все остальные то на фронтах, то в разъездах - тащивший
тяжеленный совнаркомовский воз, а теперь очевидво ослабший... погасший, как
сам сказал... не-ет! велика у него была ноша, это правда, но не имел он
права ее бросать... ты погас - значит, гореть в тебе почему... а теперь
чадишь, тлеешь и другим только видеть мешаешь!., с утра нетрезвый... и
зачем-то направившийся в переулок Двенадцати тополей... Даниахий, совершенно
неожиданно, в противовес ночным сомнениям и, может быть, вообще в полное их
опровержение выказавший деловой, практический и неглупый взгляд... Его
оценочные бюро любопытны, однако же, если поднимать ставки в соответствии с
изменением цен, то не выйдет ли так, что республика будет больше проедать,
чем зарабатывать? Но откуда все-таки взял, что готовится в Асхабаде бутада?
Что значит - взял? Слухами эемля полнится, на улице чего только не
услышишь... Плели, например, что Туркестан отойдет к Англии и что уже
подписан в Москве соответствующий договор... После Брест-Литовского мира
утверждали, что дело теперь решенное и вот-вот поднимут над Ташкентом
германский флаг... Слух - это чье-то шепотком высказанное желание,
подпольная надежда, обретающая в тысячекратных повторах и передачах как бы
вполне зримые черты...
Но постепенно все это отступало, меркло до поры, и преимущественное
место занимала, вокруг себя собирая мысли, национализация. Казалось бы: о
чем раздумывать? Над чем голову ломать? Все ясно, ибо написано на знамени
революции: заводы - рабочим! И сам, было время, верил: главное - завоевать,
добыть, вырвать новую жизнь, а там! Какие трудности, какие препоны могут
быть потом, после того, как уже свершилось! Оказалось же, что само по себе
свершение есть только начало, только первый шаг вверх, к цели несомненно
высокой. Да - национализация; да - заводы рабочим. Однако далеко не все было
ясно в хозяйственном строительстве. На пятом съезде Советов Туркестанского
края по поводу национализации лоб в лоб сошлись резолюции левоэсеровская и
большевистская, и Кобозев Петр Алексеевич, чрезвычайный комиссар центральной
власти, на этом съезде избранный председателемЦИК Туркестанской республики,
выступал против левоосеровской линии и говорил, что она не только не
способна вывести Туркестан из экономического разброда и шатания, по вообще
противоречит основам, на которых будет укрепляться Российская Федерация. (С
Кобозевым познакомился в марте. Кружным путем, через Ташкент, Асхабад,
Красноводск - остальные перерезаны были фронтами, - тот добирался до Баку; в
Асхабаде к нему присоединился Полторацкий. "У меня поручение Владимира
Ильича, - Кобозев тогда сказал и глянул на Полторацкого своими цепкими,
близко поставленными глазами. - Национализировать нефтяные промыслы - раз.
Обеспечить доставку нефти в центр - два. Вы бакинских товарищей знаете, вы
поможете". Был поначалу сдержан, даже сух, отчего Полторацкий замкнулся и
сам. Переправлялись через Каспий, старенький пароход качало, он скрипел,
будто сетуя на тяжкую свою долю. В иллюминатор ударила волна, Кобозев вдруг
улыбнулся, сказал: "Экая сила. Вы море любите? Я люблю... Я ведь в Риге