"Ким Ньюман. Ночью, в сиянии полной луны... (Оборотни. Антология) " - читать интересную книгу автора - Погонимся за ним? - предложил он.
Ни один из копов не ответил. Свет из гаража по-прежнему заливал их машину. - Надо бы выйти взглянуть на повреждения, - сказал наконец Гарсиа. Скочмен кивнул. Он открыл водительскую дверь и выбрался наружу, небрежно опустив руку на пистолет. - Оставайся тут, Стью, - бросил Гарсиа, также покидая машину. Стюарт разозлился. Отсиживаясь на заднем сиденье, он не многое узнает, когда захватывающие события происходят снаружи. И в то же время он не был уверен, так ли сильно ему хочется знать, что произошло в гараже. Копы осматривали задетый фургоном капот. Они оживленно переговаривались, может, даже спорили, но Стюарт не умел читать по губам. Он взглянул на гараж. Тот был ярко освещен, и желтый свет заливал двор. На желтом фоне виднелись красные струйки, и он понял, что дело дрянь. Зная, что еще пожалеет об этом, он открыл дверь и вылез из машины. II Из "Песен" Диего Я родился в дне пути, как тогда измеряли расстояния, от Эль Пуэбло де Нуэстра Сеньора де ла Рэйна де лос Анджелес де Рио Порциункуло.[16] Моя мать была индианка, отец - иезуит. Женаты они, разумеется, не были. Подобные вещи происходили сплошь и рядом и казались в порядке вещей в нашем забытом богом Мой отец окрестил меня Диего и в конце концов, правда нехотя, дал мне свою фамилию. Мать называла меня Лис, в честь своего тотемного зверя. Возможно, вы слышали обо мне под именем, являющимся испанским переводом моего индейского прозвища, Зорро. Это было в 1805 году; за пять лет до Грито де Долорес, когда отец Идальго-и-Костилья[17] призвал к восстанию против испанцев; за шестнадцать лет до конца владычества Мадрида над Мексикой; за сорок три года до того, как по договору Гуадалупе-Идальго[18] Калифорния отошла к Соединенным Штатам; за сорок пять лет до обретения этой территорией статуса штата... Даже просто проживи я отмеренные мне годы, выпавших на мою долю событий любому хватило бы с лихвой. Но случилось так, что мы - история и я - так сплелись воедино, что стали неотделимы друг от друга. Моя история не повесть, как рассказывают ее англосы,[19] - это корридо,[20] песня. Давно перестало иметь значение, что в ней правда, а что нет. С самого начала я был легендой в той же мере, что и живым существом. Зачастую я и сам терял себя внутри этой легенды. Иногда я - Диего, скрывающийся под маской Лиса; порой я - Лис, таящийся внутри Диего. И в этом правы ваши глупые фильмы. Больше, пожалуй, ни в чем. Я был рожден если не испанцем, то латиноамериканцем, а умру если не англо, то американцем. В преданиях меня представляют одним из рико,[21] который с напыщенным видом слоняется вокруг гасиенды[22] в нелепых, пышных, расшитых одеждах, скачет по возделанным пеонами[23] землям на чистокровном кастильском жеребце да изящно дерется на дуэлях толедским клинком. Такие мужчины встречались реже, чем хотелось бы рассказчикам, и их нечасто |
|
|