"Жерар де Нерваль. Соната Дьявола (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

выразительностью; время от времени он останавливался, чтобы внести в
рукопись какое-нибудь изменение, а затем, проверив, как оно звучит,
выражал свое удовлетворение несколькими словами, которые отчетливо были
слышны и напоминали слова благодарственного молебна, но на незнакомом
языке.
В первую минуту Гортлинген не мог сдержать негодования при мысли, что
этот старик завтра осмелится предстать на состязании в качестве одного из
претендентов на руку Эстер; но, по мере того как юноша смотрел на него и
слушал его игру, он чувствовал, как постепенно примиряется с этой мыслью
под воздействием несказанно ласкового выражения его лица и неповторимо
прекрасного звучания музыки.
Наконец, доиграв один из блестящих своих пассажей, артист заметил, что
он не один; ибо Гортлинген, который не в силах был долее сдерживать свои
восторги, разразился аплодисментами, заглушая слова, которые вполголоса
произносил старик. Музыкант тотчас же встал и распахнул перед Гортлингеном
дверь.
- Добрый вечер, господин Франц, сказал он, садитесь и скажите, нравится
ли вам моя соната и может ли она, на ваш взгляд, рассчитывать на первое
место в завтрашнем состязании?
В каждом движении этого старика было столько благожелательности, голос
его звучал так мягко и дружественно... И Гортлинген вдруг почувствовал,
что от его ревности не осталось и следа. Он сел и стал слушать.
- Так, значит, соната моя вам нравится?спросил старик, закончив игру.
- Увы,отвечал ему Гортлинген,почему не дано мне создать что-либо
подобное!
- Послушайте меня, сказал старик. Ньезер свершил великое преступление,
поклявшись отдать свою дочь тому, кто сочинит лучшую сонату, даже если она
будет сочинена и сыграна самим дьяволом.
Кощунственные слова его были услышаны, их повторяло лесное эхо, их
подхватили ночные ветры и донесли на крыльях своих до слуха того, кто
обитает в долине тьмы. И долина огласилась радостным хохотом дьявола. Но
не дремал и гений добра, и, хотя к Ньезеру жалости у него нет, участь
Гортлингена и Эстер вызвала его сострадание. Возьмите же эту нотную
тетрадь; вам надобно будет завтра войти с ней в залу Ньезера. Там появится
некий незнакомец, чтобы принять участие в состязании, его будут
сопровождать двое других. Соната этата самая, которую станут играть они,
только моя обладает особым свойством; вы должны будете улучить подходящий
момент и заменить их ноты вот этими.
Закончив эту удивительную речь, старик взял Гортлингена за руку,
незнакомыми улицами вывел его к городским воротам и там оставил.
Возвращаясь домой с нотным свертком в руках, Гортлинген терялся в
догадках по поводу этого странного происшествия и с недоумением думал о
событиях завтрашнего дня. Было в лице старика нечто такое, что не поверить
ему он не мог и вместе с тем никак не мог он постигнуть, какой толк для
него, Франца, может быть в замене одной сонаты другой, раз все равно сам
он даже не числится среди претендентов на руку Эстер. Он вернулся к себе,
и всю ночь витал пред ним образ Эстер, а в ушах раздавались звуки сонаты
старика.
Назавтра, на закате дня, двери дома Ньезера открылись для соискателей.
Все музыканты города Аугсбурга устремились туда; множество людей