"В.С.Нерсесянц. Сократ " - читать интересную книгу автора

афинского судоговорения такова: оглашение обвинительной жалобы Мелета,
выступление обвинителей (Мелета, Анита, Ликона) и подсудимого (Сократа),
тайное голосование судей по вопросу о виновности или невиновности
подсудимого, вынесение приговора (в случае с Сократом-обвинительного),
предложения сторон (после признания судом вины) о мере наказания, тайное
голосование судей по вопросу о мере наказания и оглашение избранной меры,
последнее слово осужденного.
По некоторым сведениям, приводимым Диогеном Лаэртским, после оглашения
на суде жалобы Мелета обвинительную речь против Сократа якобы произнес
Полиэкт; речь эта была написана, по утверждению одних, софистом Поликрагом,
по утверждению других - Анитом.
Диоген Лаэртский упоминает и о том, что Лисий написал для Сократа
защитительную речь, составленную в духе тогдашних судебных выступлений.
Ознакомившись с ней, Сократ сказал: "Прекрасная речь, мой Лисий, но для меня
неподходящая". В ответ на недоумение Лисия - "Как же хорошая речь может быть
для тебя неподходящей?" - Сократ заметил: "Разве и прекрасные наряды не были
бы для меня неподходящими?!"
Отказавшись от помощи Лисия, Сократ защищался сам, в своей обычной
манере опровержения мнений, доводов и предрассудков своих противников.
Обвинительных речей по делу Сократа не сохранилось, но об их содержании
довольно развернутое и обстоятельное представление дают как ответная
защитительная речь Сократа (в платоновском диалоге "Апология Сократа"), так
и фрагменты из выступлений обвинителей, приводимые Ксенофонтом (в работе
"Воспоминания о Сократе").
Обвинительные речи, судя по всему, должны были конкретизировать
расплывчатые пункты обвинения, отраженные в жалобе. В ходе подобной
конкретизации старые, более абстрактные пункты обвинения "доказывались"
путем их более определенной переформулировки. При этом обвинители, как,
впрочем, и подсудимый, апеллировали в своих выступлениях к знанию,
осведомленности судей о фактической стороне обсуждаемых вопросов; видимо,
такая осведомленность суда делала излишним заслушивание свидетелей
(обвинения или защиты) и т. п. Речь шла не об установлении каких-то новых и
неизвестных фактов, но, скорее, об интерпретации с точки зрения афинского
правопорядка ряда широко известных среди афинян обстоятельств сократовской
жизни и деятельности.
Конкретизируя прежние пункты жалобы, обвинители по существу
формулировали новые обвинения против Сократа. Этот недопустимый, по более
поздним европейским представлениям, выход на суде за рамки и формулировки
обвинительной жалобы считался правомерным и нормальным для афинского
процесса.
Так, пытаясь доказать "безбожие" Сократа, Мелет па суде огульно
приписывал ему утверждение о том, что "Солнце - камень, а Луна - земля". В
подобном отрицании божественной природы небесных тел были повинны, по
представлениям афинского демоса, вообще все "софисты", без различия их
позиций и воззрений. Зная это предубеждение афинских судей против всей
плеяды мудрствующих безбожников, Мелет, не утруждая себя тонкостями
доказательства предъявленных им обвинений, просто аттестует Сократа в
качестве одного из таких "софистов". Вспомним, что "софистом" считался и
обвиненный ранее афинянами в безбожии натурфилософ Анаксагор, чьи
космологические взгляды были Мелетом приписаны на суде Сократу.