"В.С.Нерсесянц. Сократ " - читать интересную книгу автора

и поучений отмечали вредную для Афин политическую деятельность таких
"учеников" Сократа, как Критий и Алкивиад. Это, однако, была ложная оценка.
Правда же состояла в том, что вопреки усилиям Сократа и Критий, и Алкивиад,
одержимые жаждой власти и чувством собственного превосходства над
остальными, занялись политическими интригами, как только к этому
представилась возможность. А уж исполнителями сократовских идеалов их никак
не назовешь.
По своим политическим воззрениям Критий был весьма далек от Сократа.
Его взгляды примыкают к позиции таких, скажем, софистов, как Антифон,
Фрасимах, Калликл, которые обосновывали естественное право сильного на
власть и с этих позиций атаковали положительное законодательство как нечто
условное и искусственное.
Еще в молодые годы, будучи в окружении Сократа, Критий мало считался с
его наставлениями и советами. Неприязнь между ними особенно углубилась в
связи с сократовским изобличением порочности любви Крития к некоему
Евтидему. Страсть Крития Сократ публично назвал свинской, и Критий затаил на
него злобу.
Установление власти "тридцати" и их тираническую расправу над
неугодными гражданами Сократ встретил резко критически. Имея в виду
участившиеся при правлении "тридцати" казни, Сократ в одной из бесед
заметил, что для него "кажется странным, если человек, взявшись быть
пастухом стада коров и убавляя и ухудшая их, не сознается, что он плохой
пастух; но что еще более для него странно, если человек, взявшись быть
начальником в государстве и убавляя и ухудшая граждан, не стыдится этого и
не сознает, что он плохой начальник" (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, 1,
II, 32).
Доносчики довели слова Сократа до верхушки нового правления - Крития и
Харикла. Последние вызвали дерзкого и словоохотливого старца (Сократу к
этому времени было уже 65 лет) и напомнили ему свой закон, запрещавший вести
беседы с юношеством. Сократ в иронической манере спросил, можно ли уточнить
содержание запрета. Критий и Харикл согласились дать ему соответствующие
разъяснения, и между ними состоялась прелюбопытная беседа, в ходе которой
Сократ припер к стенке тиранов, заставив их скинуть маску законников и
прибегнуть к прямым угрозам.
Беседа эта, по Ксенофонту, протекала так. "Тогда Сократ сказал: "Я
готов повиноваться законам, но чтобы, по недоразумению, как-нибудь незаметно
не поступить против законов, я желал бы точно узнать от вас, приказываете ли
вы не касаться искусства речи, полагая, что оно заключается в правильном
суждении, или в неправильном? Если в правильном, то, очевидно, я должен
удерживаться от правильных суждений; если же в неправильном, то я должен
стараться говорить правду". Тогда Харикл рассердился и сказал: "Сократ, так
как ты не понимаешь, то мы запрещаем тебе яснее: вовсе не вести бесед с
молодыми людьми".
"Хорошо,- отвечал Сократ,- но чтобы не было сомнительно, так ли я
поступаю, как приказано, то определите, до которого года нужно считать
человека молодым",- "Пока человек,- сказал Харикл,- не получает права
вступать в сенат, как еще с незрелым рассудком, т. е. ты не должен вести
бесед с людьми моложе тридцати лет".- "Даже если я покупаю что-нибудь,-
возразил Сократ,- а продает человек моложе тридцати лет, то и тогда мне не
спрашивать, почем он продает?" - "Конечно, это можно,- ответил Харикл,- но