"В.С.Нерсесянц. Сократ " - читать интересную книгу автора

сократовской концепции, лишь немногим, мудрецам, философам. Но и им доступна
не вся мудрость, но лишь незначительная часть ее. Мудрость есть знание, но
человек не в силах знать все. "...Человеку,- говорил Сократ,- невозможно
быть мудрым во всем. Следовательно, что кто знает, в том он и мудр" (Там же,
IV, VI, 8).
Но эта человеческая мудрость, по Сократу, немного стоит по сравнению с
божественной мудростью. И уж совсем мало что значит в этом отношении
обыденное, непросвещенное мнение. "...Лично же он,- пишет Ксенофонт о
Сократе,- все человеческие соображения ставил ни во что перед определением
богов" (Там же, 1, III, 4).
Сократовское положение о мудрости знания человеком границ своего знания
и незнания - "я знаю, что ничего не знаю" - как раз и фиксирует отношение
человеческого познания к божественному разуму. Эта позиция имела как бы два
облика: уничижительно-скромный - в своем обращении к божественному знанию,
критично-ироничный - к человеческому знанию. Философ стоит между богом и
людьми, мудростью и невежеством. Уже Пифагор, которому в данном случае
следует Сократ, называл себя философом, а не мудрецом, поскольку мудр один
бог, но не человек. Философия как любовь к мудрости в сократовской трактовке
предстает как любовь к божественной мудрости. Отсюда ясно, почему Сократ не
упускал случая аттестовать свое философствование в качестве посильной службы
богам.
Знание божественно, и только оно возвышает человека и уподобляет его
богам. Большинство же людей, считал Сократ, чурается знаний и
руководствуется случайными влечениями и переменчивыми чувствами.
"Большинство,- говорил он,- считает, что знание не обладает силой и не может
руководить и начальствовать: потому-то (люди) и не размышляют о нем.
Несмотря на то что человеку нередко присуще знание, они полагают, что не
знание им управляет, а что-либо другое: иногда страсть, иногда удовольствие,
иногда скорбь, иной раз любовь, а чаще - страх. О знании они думают прямо
как о невольнике: каждый тащит его в свою сторону" (Платон. Протагор, 352
b-с).
В противоположность этому мнению большинства Сократ отстаивал принцип
всеобщего господства разума - в природе, в отдельном человеке и в
человеческом обществе в целом. В природе это проявляется как гармония и
целесообразность во всем мироздании; в отдельном человеке как господство
разумной души над природным и неразумным телом; в обществе - как господство
разумных законов и установлений, как правление знающих. Игнорирование этого,
отклонение от правильного пути являются, по Сократу, следствием незнания.
Правда, боги в концепции Сократа остаются источником всех знаний,
однако в процессе сократовской рационализации по существу меняется сам
статус богов: из мифологических существ они во многом превращаются в
категории философии и теории познания. Но подобная философская
рационализация богов в тогдашних условиях господства мифологических
представлений должна была неизбежно оставаться поверхностной и ограниченной:
философия еще долго сосуществовала с мифом, пользуясь его арсеналом,
рационализируя и модифицируя его представления. Можно даже сказать, что
довольно длительное время античная философия была своеобразной
рационалистически стилизованной мифологией. Об этом отчетливо
свидетельствуют воззрения не только Сократа и его философских
предшественников, но и позиция такого его знаменитого последователя, как