"Валентина Немова. Святая святых женщины " - читать интересную книгу автора

такая.
- Рада была бы, но здесь, в этом городе, ведь совсем нечем дышать. Не
потому ли Мила, ударившись, заболела? Потому и дочка моя отказалась
поселиться здесь. Она беспокоится о будущем Полины и других детей, которые у
нее, должно быть, еще родятся. И не переедет она сюда. А мне еще дальше, чем
сейчас, от нее забираться не хочется. Сейчас от Зимнего до Архангельска лечу
я одним самолетом. А отсюда до Архангельска надо добираться двумя. И на
пересадке сутками сидеть. Два билета, вместо одного, покупать. Это будет мне
не по карману. Да и жить здесь, в этом промышленном, чересчур загазованном
городе не только детям, но и взрослым нельзя. На время приезжать и в саду
находиться - можно. А в городе и летом, и зимой - ни в коем случае.
Замечала, наверное, что зимой здесь снег почти никогда не бывает белым.
Только выпадет и сразу становится серым. Видела, когда нас с тобой из сада в
машине своей сосед подвозил, я твое внимание на это обратила: весь город в
чаду. Как будто пожар его охватил непрекращающийся. Труб-то сколько
заводских торчит! Целый лес. И каждая день и ночь дымит. В саду летом,
конечно, чудесно.
- Еще бы не чудесно, - вздохнула мама.
- Поэтому я его Юдиным и не уступлю, - решила я подвести итог нашей с
мамой беседе. - И давай прекратим разговоры на эту тему. Тебя же они больше
всего и травмируют. Запомни: эту твою жертву они не оценят. Как не оценили
то, что ты дала им квартиру. И за сад спасибо не скажут, и мучить не
перестанут. Это же нелюди, монстры. И сколько им не давай, им все будет
мало. Ошиблись мы с тобой один раз, когда подарили им квартиру. Зачем же
делать еще одну ошибку, дарить им сад? Если они станут приставать к тебе с
разговором на эту тему, скажи: "Вопрос решен, не будем больше воду в ступе
толочь". Помалкивай, чтобы скандалов больше не было. А когда я уеду, говори,
что хочешь. Только не подписывай больше никаких бумаг. Хватит,
наподписывались уже мы с тобой...
Когда я перекладывала в целлофановые пакеты из стеклянных банок (чтобы
легче была ноша) протертую с сахаром черную смородину, ту, которую
собиралась, уезжая, взять с собой, мама полушутя-полусерьезно сказала мне:
- А ты не варенье увозишь, а выпивку.
- Как? - не поняла я ее.
- Очень просто. Из варенья они (то есть Юдины) делают брагу, а из
браги - самогон. А за него они горло кому хочешь перегрызут. То-то же ходят
такие угрюмые. Ты бы лучше в саду этим занималась, а не здесь, -
посоветовала мне родительница моя.
- Ты права,? согласилась я с ней. - Но сколько я могу поднять и унести?
Самое большее - десять килограммов. Чистых ягод - всего три. Остальное -
сахар. А его покупаю я на свои деньги. Так что не расстраивайся. Перебьются
как-нибудь.
- Нет, долго будут страдать и на меня коситься. Им, как и всем
пьяницам, нет ничего дороже отравы этой. Сама же рассказывала мне, как
мужики за водкой лезут в магазины (которую тогда продавали по талонам).
Да, рассказывала я маме, видела такие картины, когда приезжала в Летний
ухаживать за Милой.
Зима. Сугробы возле магазина чуть ли не в рост человека. Между
магазином и сугробами - толпа, как на вещевом рынке в областном городе в
базарный день, притом очень плотная. Между людьми к дверям не протолкнешься.