"Валентина Немова. Святая святых женщины " - читать интересную книгу автора

свое место под солнцем. Покричать - это я могу. Но оскорблять - это уже не
мой профиль. Да и просто я убеждена: тот, кто, оскорбляя, старается унизить
другого, унижает, прежде всего, самого себя. Лида не додумалась до этого, а
потому изо всех сил старается поносить меня. И это при маме. Она, правда,
находилась в другой комнате, в своей, но двери-то были же все открыты, и она
все слышала. При маме, которая не оправилась еще после сердечного приступа,
случившегося с нею накануне вечером. И так разошлась моя младшая сестренка,
что не заметила, как проговорилась, выдала то, что от меня тщательно
скрывали - Родион подыскивает новый вариант обмена.
После я узнала, что было дома, пока я спала, о чем беседовала Галина с
Родионом, явившись спозаранку. Поблагодарив зятя, очень вежливо, за услугу,
оказанную нашей маме этим летом в саду, напомнила, что та с ним полностью
рассчиталась, и дала понять, что далее в помощи его мы, то есть мама и две
ее старшие дочери, более не нуждаемся, следовательно, во владения наши ему
уже не надо являться.
Формально Галина была, конечно, права, и она сумела это дело обстряпать
так, что и Родиону внушила мысль, что она логично рассуждает. Не зная пока,
что заявление свое "парламентерша" сделала, не получив на то ни маминого, ни
моего согласия, помня о том, что перед ним деловая и состоятельная женщина
(а богатых, завидуя им, привык Родька уважать), которая к тому же на 8 лет
его старше, не посмел ей возразить. Но смириться с тем, что его выгоняют из
сада, хозяйка которого - его теща и живет с ним под одной кровлей, он,
разумеется, не мог. Как выйти из этого затруднительного положения, не имел
понятия. Поэтому, лишь только, навесив ему лапшу на уши, чертовка отошла от
него и занялась Лидой, Родион пулей вылетел из квартиры, прихватив на всякий
случай сердечные капли, и помчался к своей матушке (которая, как уже
упоминалось выше, была в курсе всех дел своих детей и внуков, учила их
уму-разуму), чтобы попросить совета, как быть.
Повторяю, была Галина права, но лишь на первый взгляд. Фактически у нее
не было никакого права заводить разговор с Юдиными о саде, пытаться дать им
от ворот поворот: тем самым она же ставила под удар не только меня, но и
маму. Но такие, как она, не очень-то выбирают средства, идя к своей цели.
Однако, как она ни мудрствовала, как ни старалась - выставить из сада ни
меня, ни Юдиных ей не удалось. Перессорить нас - это у нее получилось. Но
дальше этого дело не пошло.
Видя, что муж ее прямо-таки растерялся перед Галиной, как будто даже
согласился с тем, что она ему сказала, и Лида не посмела высказать свое
отношение к тому, что старшая сестра наговорила, и даже тогда, когда Родион
удалился, она продолжала внимать ей, не догадываясь, по глупости своей, чего
та добивается. Когда же я вмешалась в разговор и заметила, что им, Юдиным,
получив прекрасную квартиру, вместо своей "распашонки", и обеспечив жильем
сына, не следует претендовать еще и на земельный участок, младшая сестра,
возможно даже не поняв, что обозначает слово "претендовать", решила, что вот
теперь хорошо видно, кто главный виновник того, что их выдворяют из маминого
сада, и набросилась яростно на меня, как на заклятого врага.
Излив свою злость, понеслась она туда же, куда направил свои стопы и
Родька, к его матери, которая с тех пор, как приняли Юдины Лиду в свою
семью, стала ей дороже родной. А я, естественно, вошла в комнату своей мамы.
Надо было, воспользовавшись отлучкой дружной четы, обсудить то, что
произошло только что. Мама уже была прибрана: умыта, причесана, с гребенкой