"Валентина Немова. Лишний вес " - читать интересную книгу автора

участники войны стали пользоваться какими-то льготами, а тогда многие из них
жили в бедности, даже в нищете. Иван Семенович выступил в их защиту. Это
была очень смелая речь, и она привела слушателей в восторг. Но как я себя
чувствовала в этот момент? Я сгорала от стыда за то, что при первой встрече
недооценила эту выдающуюся личность и держала себя с этим удивительным
человеком, достойным поклонения, на равных. Мне хотелось сбежать, покинуть
союз писателей и не показываться на глаза Ненашеву до тех пор, пока не
прочитаю всего, что он к тому времени написал. Наверно, я так и поступила
бы, но ко мне вдруг подошла полная, миловидная женщина лет пятидесяти,
которая, как выяснилось позднее, работала в союзе писателей
секретарем-машинисткой, и одновременно выполняла обязанности бухгалтера,
Колесникова Нина Петровна. Она передала мне просьбу Ивана Семеновича пройти
в его кабинет, когда закончится выступление.
Не выполнить эту просьбу Ненашева, само собой разумеется, было нельзя.
Кое-как преодолев смущение, я вошла в комнату, где за круглым столом
сидели писатели - одни мужчины, и все в черном. Обращаясь к ним, Иван
Семенович сказал (каким тоном, я не уловила, потому что сильно волновалась):
- Вот это и есть Валентина Немова, автор рассказа, который нужно будет
нам сейчас обсудить. Вы его все прочитали. - Мне пододвинули стул, я села.
- А что обсуждать? Рассказ хороший. Всем понравился. И мне в том числе.
В нем жизнь хоть лопатой черпай. - Это сказал молодой человек с неприметной
внешностью, с густой гривой черных волос, еще не тронутых сединой. Позже я
узнала, что это был детский писатель, тоже очень популярный в то время в
области, Ковров Николай Давыдович. Он сказал:
- Еще совсем недавно по одному такому рассказу принимали в союз. Но, к
несчастью, времена изменились. Судя по тому, каким тоном это было сказано,
никакого сожаления по поводу того, что обстоятельства в стране изменились к
худшему, косматый мужчина не испытывал. Да и я, будучи отвергнутой этим
сообществом писателей, охотно подчиняющихся "спущенным" сверху инструкциям,
нисколько не расстроилась от того, что не удалось мне вот так сразу сделать
карьеру на литературном поприще. Тогда я была рада-радешенька, что жива и
свободна, что органы КГБ, взяв с меня подписку, что не стану распространять
свои крамольные стихи, отпустили дерзкую девчонку на все четыре стороны.
Когда мы с Михаилом, с трудом добравшись до раздевалки, взяли пальто,
собирались покинуть союз, к нам подошла супруга Ивана Семеновича, которая
тоже присутствовала на вечере, и пригласила к себе, сказав, что мы опоздали
уже на последнюю электричку, и нам придется переночевать у них, у Ненашевых.
Надо сказать, что дома Иван Семенович был опять таким же, как и в день
нашего знакомства. Зато я веля себя по отношению к нему совсем иначе. В
квартиру вошла почти благоговейно. Неожиданно для себя я влюбилась в него в
тот вечер. Он тогда был тоже еще молод. Но, как уже было сказано, совсем
седой и, по словам Дарьи Дмитриевны, весь израненный. Он был не только
писатель, но и участник войны. Он добровольцем пошел на фронт. Это было, на
мой взгляд, еще важнее, чем то, что он умел хорошо писать и говорить. Он
смотрел на мир глазами бывшего воина, видел то, чего не замечали другие.
Конечно, я старалась скрыть то, что происходило у меня в душе. Но мне это не
удалось...
... Мы сидели в союзе писателей за круглым столом, обсуждали чьи-то
стихи. Наше собрание затянулось. Проголодавшись, я достала из сумочки
шоколадные конфеты и разложила их на столе перед собой. И вдруг в глаза мне