"Виктор Платонович Некрасов. Написано карандашом " - читать интересную книгу автора

сухарями из мешка - кухня где-то застряла сзади, - стал копать себе окопчик.
Грунт был мягкий, хороший. Сенька быстро выкопал окопчик на всю длину
лопаты, сделал бруствер в ту сторону, где сказали - немцы, замаскировал
бурьяном, на дно положил мягкой пахучей травы и лег спать - до утра командир
взвода разрешил спать. И Сенька заснул, пристроив винтовку между коленями.
А утром... Как началось... Как началось...
Политрук все говорил, что немец штыка боится. И Сенька так научился
работать штыком, что чучело из земли чуть ли не с корнем вырывал. И гранату
во всем батальоне дальше всех бросал, дальше командира батальона даже... Но
вот бросал, бросал, два месяца бросал - а что толку? Немец вовсе в воздухе
оказался - ни штыком, ни гранатой не достанешь.
Лежавший рядом боец зашевелился, перевернулся в сторону Сеньки,
почмокал губами и проснулся. Некоторое время он лежа смотрел на Сеньку,
потом сел, поджал ноги и спросил:
- Из тридцать седьмого?
- Из тридцать девятого.
- Это что во втором эшелоне лежит?
Сенька кивнул головой. Боец улыбнулся. У него черные редкие зубы,
мелкие морщины на всем лице и маленькие блестящие глазки с короткими,
прямыми ресницами. Левая ладонь так же, как и у Сеньки, была перевязана и
подвязана к шее.
- Сам? - боец глазами указал на Сенькину руку.
Сенька почувствовал, что уши у него становятся горячими, и ничего не
ответил.
- Ты не бойся... Говори.
Сенька переложил руку на другое колено - она стала вдруг ныть - и
уставился в кончик своего сапога.
- Да ты что - немой? Или контузило? Звать тебя как?
- Сенькой.
- Семен, значит. А фамилия?
- Коротков фамилия.
- Ну, а меня Ахрамеев - Филипп Филиппович Ахрамеев. Будем знакомы. - И
он протянул руку.
Сенька пожал сухую, горячую ладонь.
- Боишься, что ли? - боец криво улыбнулся и похлопал здоровой рукой
Сеньку по колену. - Зря... Зря боишься. Сойдет. С месячишко отдохнем, а
там... мало-мало заживет и стрекача дадим. До излечения все равно судить не
будут. Это уж я знаю, - он потянулся и зевнул. - А может, и отбрешемся еще.
Сенька молчал.
Боец вытащил из-под соломы плоскую железную коробочку, в которой немцы
носят ружейные принадлежности, и ловко одной рукой и губами свернул цигарку.
- Тебе, правда, маленько хужей. Мы хоть на передовой все время
толклись, а у вас, в тридцать девятом, кроме бомбежки, ни черта... Пулевое
ранение. Начнутся вопросы, расспросы... Ты через котелок стрелял?
- Через какой котелок? - не понял Сенька.
- Через котелок, спрашиваю, стрелял или через мокрую тряпку?
- Нет. Просто так... - Сенька опять почувствовал свои уши.
- Эх, голова ты... - вздохнул боец. - Разве делают так? Котелок,
тряпка - они ж ожог скрывают. А ожог - что? Первая улика, - и он опять
зевнул. - А в общем, ни хрена, драпанем, не тужи... - Он вытянулся на соломе