"Виктор Некрасов. Маленькая печальная повесть" - читать интересную книгу автора

получилось. В Париже машина не очень нужна - пробки, заторы, - но на
уик-энды, которыми французы, в основном, и живут, можно куда-нибудь
прошвырнуться, в старинный живописный Прованс, в Фонтенбло, погулять по
парку, заглянуть в замок, постоять на лестнице, где прощался Наполеон со
своей гвардией. Строились планы, копились деньги, чтоб следующим летом
поехать куда-нибудь на юг, очень хвалили маленький уютный Коллюр на берегу
моря, возле испанской границы.
Вот так и жили. Не роскошествуя, не позволяя себе лишнего. Заработков
хватало, хотя к концу месяца часто случалось, что в извещении из банка
(да-да, "Креди Лионэ"!) цифра на правой колонке "Кредит" перекочевывала в
левую "Дебет", что значило - какие-нибудь 200-300 франков не банк тебе
должен, а ты ему. Но это бывало не часто.
А чаще всего - это происходило по ночам, когда не спалось - Ашот ловил
себя на том, что хотя он уже и француз, но плевать ему с десятого этажа на
все их выборы, на бесконечные дискуссии с пеной у рта в парламенте,
чего-то требует партия Ширака, а чего-то Жискар с Барром, и на то, что
заваливается у них металлургия и автомобильная промышленность, он тоже
плевал.
И эти вечно чем-то недовольные "агрикультеры", нашим бы колхозникам их
заботы. Не интересует это его, ну вот нисколечко. А вот что там, в далеком
Питере, как там Ромка с фильмом - затеял, полез-таки, несчастный, в
режиссуру, - вот это волнует. И что в его, казалось бы, осточертевшем
Ленинграде происходит? Писали, что новый директор студии вроде ничего. Все
это свое, далекое, но свое. Мать с Эткой над ним смеются, он нет-нет да и
купит в "Глобе" "Литературку" или "Советскую культуру". Вот и интересно.
Какие новые фильмы, кто что сыграл на сцене, какое звание получил
(подумать, Кирилл Лавров уже Герой Соцтруда!), а кто и концы отдал. В
"Глобе" сдружился с директрисой Ольгой Михайловной, и она разрешала ему на
субботу-воскресенье брать "Новый мир", "Юность", кое-что и там появлялось.
В том же "Глобе" купил Шукшина, Распутина, Трифонова, прозу Окуджавы. Ну,
а кроме того - живые москвичи, ленинградцы...
Чем хорош Париж? Не только тем, что он хорош, а тем, что все знают об
этом и стремятся в него. Летом не пробиться сквозь толпы американцев,
англичан, немцев (западных, в основном), не говоря уже о японцах. Они
везде, всюду, и все с "Канонами", "Никонами". И среди этой массы - в
шортах, джинсах, майках, свитерах, босоножках и в тяжеленных горных
ботинках на толстой подошве - маленькие, но плотно сколоченные группки
людей в серых пиджаках и болтающихся брюках. Это советские туристы.
Встретить их можно иной раз и в Лувре, и в Бобуре, но, главным образом, в
магазине "Тати". Оттуда их не выгонишь - там все дешево. Дрянь, но дешевая
и все-таки парижская.
Но это туристы, у них маршруты, строгий распорядок, к одиннадцати,
кровь из носу, быть в гостинице. А есть категории и повыше - приехавших по
приглашению. На месяц, два, три. Эти живут у друзей, ходят больше по
"Лафайетам", что не мешает - это уже в последние дни - и в "Тати"
заглянуть. Эти держатся посвободнее. Первые дни еще озираются, от чего-то
отказываются, куда-то не идут, с кем-то не встречаются, потом - парижский
воздух, что ли? - срываются и - эх! была не была! - соглашаются, идут,
встречаются...
Так разыскали Ашота актеры театра Ленинского Комсомола,