"Николай Алексеевич Некрасов. Петербургские углы " - читать интересную книгу автора

Вдруг кликуша оглушительно визгнула, простонала: "Ой тошно! Ой батюшки,
тошно! Отпустите душу на покаяние! Нож!.. нож!.. нож!.." - и вскочила на
ноги.
Нож лежал на полу, и кликуша несколько раз через него перекатывалась,
но ни у которой из женщин недоставало смелости поднять его. Дворовый человек
выступил вперед, заступил нож, насупил брови и закричал грозно:
- - А на что тебе нож, проклятая ведьма? На что тебе нож? Вот я дам
тебе нож... Кирьяныч! а Кирьяныч... тьфу! ты какой! да поди же сюда... Надо
бешеную бабу...
Но Кирьяныч в ту минуту страшно стучал сапогами, подпрыгивая, чтоб
настичь рукою паука, уходившего к потолку, и ничего не слыхал.
Дворовый человек плюнул, не торопясь развязал ремень, которым был
подпоясан, и, устремив на кликушу невыносимо свирепый взгляд, произнес со
всею силою и энергиею голоса: "Вязать!"
И вдруг кликуша задрожала всем телом, и бешеное выражение в лице ее в
минуту уступило место кроткому и молящему; как сноп повалилась она к ногам
дворового человека и жалобно запросила пощады...
- - На место! - закричал торжествующий укротитель, делая трагический
жест рукою.- Цыц! пряничная форма! (Кликуша была рябая,- метко выражается
русский человек.) За работу! - прибавил он, топнув ногою.- Только пикни,
свяжу, да так в помойную яму и брошу!
Хозяйка усадила кликушу, дала ей работу, и укрощенная беспрекословно
принялась шить, страшась поднять глаза на дворового человека, который с
минуту еще смотрел на нее, как говорится, сычом и на разные тоны повторял:
"Цыц! цыц! цыц!"
Чтоб объяснить сколько-нибудь эту сцену, я должен рассказать здесь то,
что узнал уже впоследствии. Терентьевна не была в самом деле кликушей, как
зовут у нас на Руси всех одержимых какою-нибудь дурью баб, но быта весьма
склонна к белой горячке, которая периодически возвращалась к ней после
каждых десяти суток беспробудного пьянства. Дворовый человек уже
неоднократно, по вызову хозяйки, являлся на выручку из беды и каждый раз при
помощи того же простого и крайне дешевого средства, какое употребил за
минуту, возвращал бешеную бабу к покорности и даже вышибал из нее хмель.
Происходило ли то в самом деле от необычайной дикости его голоса и
свирепости взгляда, как думали старухи, или была на то особенная воля судеб,
или просто так хотел случай,- как бы то ни было, но дворовый человек
пользовался за магнетическую способность свою большим уважением хозяйки и ее
постоялок. Впоследствии он придумал даже способ извлекать из влияния,
которое имел на кликушу, пользу существенную: усмирив кликушу, он отдавал ей
в починку худое белье свое,- оставаясь в таких случаях в том, в чем
оставалась левая нога его, когда он чинил сапог,- и кликуша не смела
тронуться с места, покуда работа не была кончена...
На возвратном пути я мимоходом заглянул за ширмы, откуда раздавался
тоненький голосок, и увидел молодую миловидную женщину, которая также,
подобно прочим жилицам подвала, отличалась полнотой неестественной.
- - Отчего они все беременны? - спросил я, когда мы пришли в комнату.
- - Известно отчего,- отвечал дворовый человек.- Ну вот хоть бы у вас
жила кухарка... горничная... мамзель какая-нибудь, замужняя или так. Вдруг
господь прибыль дает... сами знаете - держать не станут... Куда?.. Не
пойдешь среди улицы: не такое дело. Федотовна - баба добрая... сальных свеч