"Николай Алексеевич Некрасов. Петербургские углы " - читать интересную книгу автора

не ест... "Поживи, мать моя! Поживи, голубушка! Я тебя не обижу!" Вот на
время и к ней. А там - дело уладилось - и опять место найдет... Всякий
видит - талия с перехватцем. А умрет, не вынесет - Федотовна и того вдвое
рада... Вор-баба! Без мыла в душу влезет... изойди весь свет, другой не
найдешь! В Москве есть, говорят, две, да те похуже... хоть кого окальячит...
У отца родного крест с шеи снимет... Намедни умерла роженица... Она инда в
слезы; охает, ахает... до ниточки все прибрала... дряни набила в сундук...
"Куды! - говорит,- у покойницы ни роду ни племени! Нищим надо отдать!..
Пусть,- говорит,- за покойницу молятся... ничего себе не возьму, ничего, не
пойдет впрок чужое добро!" Позвала нищих; все мальчишки, девчонки... мал
мала меньше; ну уж какое вино?.. только два старика. Пообедали... напоила,
да у них же и украла платок... вот сейчас не сойти с места... Вчерась в нем
в церковь ходила, рублев десятка стоит. Известно, тоже у господ украден:
нищему где платок покупать! А что, Кирьяныч, дерябнем-ка еще по стакану!
Он подошел к столу и ахнул от ужаса: штоф был пустехонек. Выругавшись,
дворовый человек принялся пинками будить зеленого господина, заснувшего сном
невинности среди, полу, но зеленый господин не шелохнулся и только отвечал
на пинки и проклятия стихами из брошюры на тезоименитство, полными
благословений и радостных пожеланий. Впрочем, я думаю, что он бредил: к
подобному великодушию человек в здравом рассудке едва ли способен.
- - Нечего собаке делать, так хвост лижет!- сказал дворовый человек с
трогательным состраданием; взял в одну руку шапку, в другую штоф.- Вот
одолжил, как уж кабаки заперлись!
- - Что ты, голова? Лучше же завтра будет у нас на что пообедать.
- - Была не была! Уж неужто так и не выпить?.. Авось.
- - И то сказать,- заметил Кирьяныч, внутренно обрадованный,- голенький
ох, а за голеньким бог.
За первым стаканом взаимно признались в расположении, которое
почувствовали друг к другу при первой встрече; за вторым - заплакали,
обнялись и неоднократно поцеловались; за третьим - побранились; за
четвертым - последовала естественная и неизбежная развязка незатейливой
драмы, которую я здесь безыскусственно рассказал: герои ее подрались...
Поутру, впросонках, я слышал какой-то отрывистый разговор, который меня
очень заинтересовал.
- - Собаки есть?
- - Есть, пара. Кирпичная, белая с крапинами...
- - Крапины серые?.. левое ухо прорезано? на хвосте черное пятнышко?
- - Кажись, так. Полюбопытствуйте.
Впросонках человек бывает ленив: мне страх хотелось посмотреть на
раннего посетителя, но страх не хотелось повернуться и открыть глаза. Я так
и не посмотрел. Впрочем, впоследствии я встретился с ним лицом к лицу: очень
интересный господин! Очередь придет - познакомлю.

-----

Здесь на сей раз простимся мы с записками Тростникова (объяснение - кто
такой Тростников, завело бы слишком далеко, и потому оно здесь выпускается),
из которых извлекли отрывок, предлагаемый благосклонному вниманию читателя.

Комментарии