"Николай Алексеевич Некрасов. Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо " - читать интересную книгу автора

Я едва был в состоянии понимать его и в порыве бешенства едва не
задушил презренного. "Негодяй, - воскликнул я, играя в свою очередь роль
Гронова,- мы с тобой увидимся... Ваш адрес?" - продолжал я, забывая, что
бывал раз двадцать на его квартире.
- - Да что с тобой? - сказал он, изумленный моими словами.- В уме ли
ты?
- - Ваш адрес, говори! - воскликнул я, не обращая внимания на слова
его.
- - Послушай, ты знаешь - я не трус и никогда не откажусь от вызова;
но, несмотря на то, драться с добрым приятелем и притом из-за... помилуй, на
что это похоже?..
- - Если вы желаете непременно знать причину моего вызова: знайте, что
она моя невеста!
- - Невеста, твоя не... причина, впрочем, довольно достаточная; но в
таком случае вам, милостивый государь, предстоит довольно хлопот: вы должны
будете иметь дело с порядочным числом обидчиков!
- - Как?
- - Как? так! - и он громко захохотал.
- - Как, Францишка!..- я взглянул на нее - клеймо порока напечатлено
было на лице ее... Францишка - боже той, боже мой!.. Я задрожал от бешенства
и омерзения; слезы ярости брызнули из глаз моих - я бежал из этого
проклятого дома, задыхаясь от горести и отчаяния...
И она, презренная, могла говорить языком ангелов, могла выжимать слезы
из нечистых глаз своих, могла призывать небо в свидетели ее непорочности, -
и небо не разразилось над нею своим праведным гневом, попустило ее ругаться
над всем, что есть святого в этом мире! Женщины, женщины! если бы вы знали,
что чувствовал я к вам в эти минуты!..
И между тем я грустил о потере этой надшей женщины; любовь моя к ней
зашла слишком далеко; я досадовал даже на благодетельный случай, открывший
мне глаза: мне жаль было любви своей! Разочарованный, я не ждал уже от мира
ничего; я отрекся от радостей, от горестей, от надежды... Невыносимо тяжко
было для меня бремя жизни, и я не имел силы разорвать этой длинной, тяжелой
цепи, приковывавшей меня к земле... Внезапная мысль озарила уснувший
рассудок: я надел косматую шапку и шашку и поскакал на Кавказ, обрекая себя
на верную смерть...


IV

Нет, не верю вам, высокоученые психологи: есть в свете судьба, есть
предопределение, есть что-то руководствующее свободою человека, управляющее
его поступками, напутствующее его в продолжение всего земного пути... Судьба
руководила и меня, она ограждала меня непроницаемым щитом, когда я с
безумною дерзостью врубался в толпы диких наездников, стремглав кидался на
своем бегуне с утесов в ярящиеся волны Терека, вскарабкивался на
неприступные скалы, готовые рухнуться от малейшего потрясения... Судьба
хранила меня, смерть бежала неутомимо преследовавшего ее несчастливца, пули
визжали у самых ушей, шашки свистели перед глазами, и я оставался жив и
невредим; и груды тел моих товарищей, через которые пробирался я, нанося
смертоносные удары, ясно говорили мне об этой невидимой силе, с озлоблением