"Владимир Нефф. Перстень Борджа ("Петр Кукань" #2) " - читать интересную книгу автора

на этом свете свое место как материя между материями - не так просто и
подавить, сделать так, чтобы ее как бы не было, она все равно отыщет путь к
человеческому сознанию, чтобы совершить свое дело. Дело проклятия и
разрушения, если станет собственностью хищного себялюбца, дело
благословения и спасения, если очутится в руках правдолюбца, проще говоря:
в моих руках.
- Что-то не пойму я тебя, скорее всего ты выпил больше, чем тебе
положено, и теперь городишь всякий вздор, с пятого на десятое, - сказал пан
Войти. - Можно подумать, будто ты уже держал Философский камень в своих
справедливых руках; так где же он?
- У меня его нет, и в этом как раз и есть причина того, отчего я
говорю больше, чем приличествует, пью больше, чем мне положено, и
притворяюсь веселым и радостным, меж тем как все во мне разрывается от
жалости и возмущения; впервые в жизни сожалею о том, что в целом мире нет
ничего, что я мог бы назвать своим, потому как мне хотелось бы крушить,
ломать и корежить, а у меня нет ничего, что я мог бы крушить, ломать и
корежить, особенно тут, в гостях у вас, пан Войти, который ни за что не в
ответе.
- Вот, на тебе! - проговорил пан Войти и протянул Петру подкову,
которая на счастье и красоты ради висела на фризе камина.
- Ее нужно перекусить или сломать? - спросил Петр.
- Довольно, если переломишь, - сказал пан Войти. Петр сломал подкову,
словно она была пряничная, но когда попытался разломить, как бывало,
половинки, то не смог, как ни старался, хотя от напряжения у него свело
судорогой скулы, так что он не мог раскрыть рта.
- Никуда не гожусь, - бросил он, когда судорога отпустила. - Мне нет и
двадцати, а я уже старик, дряхлый и глупый.
- Не суди себя так строго, - проговорил пан Войти. - Лучше ответь мне,
отчего ты искал тот камень под порогом башни "Забвение"? Кто тебя надоумил?
- Одна умирающая девушка, карлица и блаженная, чьи фантазии я принимал
за волеизъявление глубинных сил, переданное через ее посредничество из
загробного мира, - произнес Петр таким естественным тоном, словно объявлял,
что дуб прочнее березы.
Пан Войти некоторое время молчал, тупо уставясь в пустоту.
- Ну, разумеется, - наконец, отозвался он. - Здорово тебе досталось,
голубчик, правда? А где ты потерял безымянный палец левой руки, какой
злодей его у тебя отхватил?
- Вы думаете, что я спятил, - проговорил Петр.
- Куда там, вовсе нет, - возразил пан Войти. - Скорее, это я спятил,
потому как верю, что когда чешется левая ладонь, это к деньгам, а когда
правая, то наоборот. Но разве не безумцы те, кто верит в колдуний?
- Конечно, безумцы, - сказал Петр.
- А ты, верящий в волеизъявления подземных сил, разве ты не безумец?
- Богородица, - ответил Петр, - вызывает благоговение у верующих и
почитание церкви, и никому в голову не приходит усомниться в ее здравом
рассудке, хотя она и поверила ангелу, возвестившему о чудесном зачатии.
- У Девы Марии все так и сбылось, - подтвердил пан Войти, - она и
впрямь чудесно зачала и родила мальчика, в то время как ты под порогом
башни "Забвение" нашел, прошу прощения, одно дерьмо.
Петр опустил голову.