"Владимир Нефф. Перстень Борджа ("Петр Кукань" #2) " - читать интересную книгу авторакого-то насильно мне не хотелось... Гопля! - воскликнул он, когда
источенный червями порог раскрошился. - Так что там у нас? - Ровным счетом ничего, - с улыбкой ответил Петр, отламывая кусок трухлявого дерева. Под порогом действительно не оказалось ничего, кроме гладко отполированной поверхности слежавшегося песчаника. - Разочарование? - переспросил Петр, когда чуть позднее снова сидел с паном Войти, к бесконечному удовольствию последнего, в living-room Српновского замка за бокалом вина, подле камина, где полыхало несколько буковых поленьев. - Что такое разочарование? Чувство человека, больно уязвленного тем, что реальность, с которой он столкнулся, оказалась не такой, как он бы того желал. И все-таки это замечательно, что реальная жизнь поступает по собственному усмотрению и на свой собственный страх и риск, ей совершенно безразлично, чего мы от нее ожидаем, чихать она хотела на наши стремления и надежды! Поэтому разочарование - это нечто совершенно непонятное и чуждое мудрому, философски настроенному человеку, и вы, пан Войти очень обидели бы меня, если бы сочли неискренней мою счастливую улыбку, после того как обнаружилось, что под порогом башни "Забвение" нет ничего, что я рассчитывал найти. Видите, насколько я далек от того, чтобы приходить в отчаяние, напротив, я с удовольствием пью за свой успешный провал, хотя этот жест абсолютно излишен, трудно ведь представить себе провал более совершенный и полный, чем тот, что я только-только пережил. И подняв оловянную кружку, он жадно приник к ней губами. - Только не богохульствуй, и да пусть в жизни твоей не случится ничего хуже этого, - проговорил пан Войти. - А хлестать вино так, как делаешь ты, мне это неприятно, я этого не люблю. Так, черт побери, узнаю я, наконец, что за бесценную вещь ты искал? - Отчего вы спрашиваете, ведь вы давно все уже знаете? Какой предмет на свете столь редкостен и желанен, что в поисках его император чуть не разрушил храм святого Вита на Градчанах? Какая вещь столь коварна и опасна, что мой отец, боясь отдать ее в плохие руки, лишил себя жизни? - Философский камень? - смущенно и растерянно спросил пан Войти. - Вот именно. Философский камень, - ответил Петр. - Но, голубчик, дорогой мой, разве ты сам не твердил в свое время, разумеется, с надлежащим почтением, что отец твой был просто одержимый? - спросил пан Войти. - Вполне возможно, что я так выразился, - ответил Петр. - Однако есть одержимость и одержимость. Можно быть одержимым правдой, а можно быть одержимым ложью; первая одержимость достойна восхищения и преклонений, а вторая ведет прямехонько в ад. Мой отец был одержим правдой. Философский камень - не фантазия, не вымысел, Философский камень существует, и мой отец - его создатель. Я собственными глазами видел, как ничтожной крупинки Философского камня оказалось достаточно, чтобы превратить грубый свинец в чистое золото или в нечто, от золота совершенно неотличимое. А если отец "в том пункте" не ошибался, то почему не предположить, что он был прав и в том, что Философский камень сам по себе наделен безграничной потенцией добра и зла, силой божественной и дьявольской, светом и тьмой; если это и впрямь так, я не могу остеречься от следующей догадки: что эту дьявольски божественную материю - коль скоро она уже существует, коль скоро занимает |
|
|