"Евгений Наумов. Черная радуга" - читать интересную книгу автора

- А про пистолет почему вспомнил? - подмигнул Николай.
- Дай закурить.
Оказывается, Верховода однажды приехал на прииск агитировать всех
"навострить лыжи" и ночью брел через полигон. Как всегда, со свитой и бухой.
А друг Вити конался у бульдозера - старье, отказал. Верховода турманом
налетел на него:
- Долго будешь здесь соплями трясти? Почему не на охоте?
Бульдозерист и так был на пределе. Верховоду в лицо не знал, думал,
какая-то приисковая шантрапа набежала, клерки от нечего делать.
- А катись ты... - ответил с сердцем.
Верховода выхватил пистолет и на месте пристрелил бедолагу. Правда, и
сам тут же протрезвел, свита переполошилась. Стали мараковать, что делать.
Накатили на убитого бульдозер, изувечили, вызвали приискового костоправа,
тот трясущейся рукой нацарапал заключение: погиб по неосторожности.
А Витя неподалеку был, все видел. Его предупредили: рыпнешься -
пропадешь без вести на охоте. Он с горя хлебнул стакан тормозной влаги,
ворвался в медпункт, костоправа хотел взять за яблочко и давнуть, да не
нашел, все вокруг покрошил, вот его и заперли.
- Да как же костоправ решился такое написать?
- Купили! - Витя приблизил свое лицо, и только тогда стало заметно, что
глаза его разъезжаются в разные стороны. - Ты что - про силу капитала забыл?
Верховода может всех купить и перекупить! У него соболя, ондатры, песцы.
Витя закурил и со злобой посмотрел на идиота, который стоял перед ним и
взирал, словно на богородицу.
- Иди! Паскуда... - он пихнул его так, что идиот шлепнулся в лужу мочи.
Поднялся, не отряхиваясь, и в той же позе встал напротив Матвея. В его
глазах была покорность затравленной собаки.
- Зачем ты его... - Матвей торопливо затянулся и отдал идиоту сигарету.
Тот жадно схватил и обслюнявил ее толстыми синими губами. Молча отошел и,
согнувшись, застыл в углу.
В этом дурдоме Матвею ни одну сигарету не удалось докурить до конца.
Даже глубокой ночью, когда он брел в туалет покурить, за ним выскальзывала
из палаты идиотов тень и проделывала один и тот же ритуал: становилась
напротив и молитвенно смотрела. Они уже не просили - нет, привыкли, что в
ответ на просьбу могут грубо обматерить, толкнуть, ударить или пакость какую
сотворить. Просто стояли и смотрели. Но взгляд был такой, что все
удовольствие от курения пропадало, Матвей торопливо затягивался и отдавал.
Хоть идиоты, но быстро усекли, что Матвей дает, и отбоя от молитвенно
смотрящих не было. Напротив других алкашей не становились или становились
редко, а напротив Матвея всегда было двое-трое молящихся. Один - пожилой,
коренастый, с закисшими глазами - "зацеплялся" еще в коридоре и шел следом,
крича:
- Папа! А па-па...
Иногда он называл Матвея мамой.
- Ненавижу! И зачем их на земле держат, вонючек? - шипел Виктор.
Алкаши люто ненавидели идиотов и все время над ними изгалялись. То по
шее врежут просто так, то воду или суп выльют на голову. Те покорно
утирались и глупо хихикали. Не отставали от них и мордовороты. Идет по
коридору, красные ручищи в стороны растопырены - мускулы не дают висеть, а
навстречу крадется по стене идиот. Мордоворот, проходя, ахнет его от души по