"Фернандо Намора. Живущие в подполье " - читать интересную книгу автора

Когда он спрашивал себя, что она за женщина, то не находил ответа. Люди
всегда многолики. Та самая Жасинта, что встречалась с ним в парке Эсторила,
пока ее муж сидел в баре с тореро, великосветскими повесами и автомобильными
гонщиками, думая, что она в казино, и требовала от него любви под сенью
плакучих деревьев, не всегда довольная комнатой Барбары, лишавшей ее риска и
волнений, от которых напрягались нервы, - та самая Жасинта, которая
испытывала потребность мучить Марию Кристину, пробуждая в ней подозрения и
раня ее самолюбие изощренными издевками по телефону: "Ваш Васко только что
был со мной; я оставила у него на рубашке след губной помады, вам нетрудно
будет его обнаружить", - та самая Жасинта, жестокая и развращенная, которая
в силу своей жестокости и развращенности не могла не терзать или не обливать
грязью других, завлекая их, точно сообщников, в свои сети или парализуя
страхом, была способна к состраданию, сочувствию и чистой нежности, была
способна, наконец, порой отказаться от своей черствости и эгоизма. Эти
незначительные, на первый взгляд, проявления добрых чувств потрясали его,
приводя в смятение. Ребятишки, одетые в лохмотья с чужого плеча, смуглый
худой отец, тщедушная и невзрачная мать бредут по улице, растерянные, точно
стая воробьев, случайно залетевших на хлебное поле, или точно группа
циркачей, лишенных веселых представлений и смеха, вокруг них магазины с
роскошными витринами, автомобили, рекламы, взывающие не к ним, лихорадочное
кипение враждебного города, а они бредут, как бездомные собачонки, ходят и
ходят по бесконечным улицам в поисках удачи, но удача не дается в руки тем,
кого город поманил призраком счастья, и Жасинта глядит, как они быстрыми
шагами пересекают аллею, завидев на противоположной стороне какой-то
блестящий предмет, - властный, торжественно выступающий отец впереди,
незаметная мать, испуганная вторжением в отвергающий их мир, сзади, - и
Жасинта глядит на них с виноватым, застывшим лицом, с горестной складкой у
рта, и слезы катятся по ее щекам.
Весь день потом Жасинта вспоминала эту картину. Будто была повинна в
неожиданно раскрытом преступлении и жаждала поскорей искупить свою вину.
- Почему ты не затормозил, Васко? Разве мы не могли бы что-нибудь для
них сделать?
Васко безжалостно уточнил:
- Для них... или для тебя?
Какой же была Жасинта? Как-то раз - осень тогда наступила рано, листья
с деревьев облетели, на улице и в комнате Барбары стало холодно, тучи бежали
по небу, орошая дождем поля и кусты, - Васко, который любил эту пасмурную
пору, мечтательно проговорил:
- На днях повезу тебя в провинцию. Где-нибудь устроимся.
- В провинцию? - голос Жасинты дрогнул.
- Перепочуем в каком-нибудь захолустье. Где ложатся спать в восемь
часов. В гостиничном номере, на льняных простынях.
- И чтобы был камин, Васко. Мы будем единственными постояльцами и
станем слушать, как потрескивают дрова. Я люблю ощущать жар огня на лице. -
В ее потеплевшем голосе слышалось волнение.
- Ты это любишь?!
- Да, представь себе. Я люблю деревню. Люблю валяться на траве. Люблю
пылающий очаг.
- Вот бы не подумал.
- Что ты обо мне знаешь, Васко? Я никогда не делала то, что хотела. У