"Анатолий Найман. Сэр " - читать интересную книгу авторакаких в Ленинграде и не видывал, и нехотя, скорее по условиям игры,
выпрастываюсь головой из-под его головы, нависающей над моим плечом, и весь целиком - из его объятий, теплых и мягких-мягких. По фотографиям - таким было постоянное выражение его лица, особенно улыбка; по рассказам - такими были и его характер, и вся натура. Что не способствовало бизнесу - или бизнесам, за которые он последовательно брался. Его брат, мамин дядя Миша, выглядел более угрюмым, я по крайней мере запомнил его как будто насупленным, или печальным, что-то в этом роде, и, может быть, именно поэтому куда более успешным в "деле". Он был "миллионер". Не знаю, в настоящей ли валюте, в, скажем, долларах или тех же фунтах, которых тогда для статуса миллионера достаточно было иметь тысяч пятьдесят, да думаю, и десяти хватило бы,- или в латах, которых на такую сумму ну не миллион, но сравнимо и выходило,- или в рублях, которые, если верить рижанам, котировались так низко, что автоматически превращали любого зажиточного латыша в русского богача. Рижская культура - русская в особенности, но также и вся в целом к востоку от Двины - была развернута в то время в сторону Петербурга, на Петербург сориентирована, а еврейская ее составляющая тщательно фиксировала, какое место тот или иной еврей занимает среди русских, и гордилась, если место оказывалось приличным. (Так было повсюду, так продолжается по сю пору, хотя и - с появлением Израиля - в меньшей мере.) Обращенность к России не значила курса на пренебрежение Германией, вторым после русского городским языком был немецкий - латышский находился на особом положении, оставаясь явлением больше говорившие на идиш, изучали немецкий отдельно и не путали языки. Дядя Миша был женат на женщине, которая носила лорнет, не говорила ни слова ни по-русски, ни на идиш, а только "ди дойче шпрахе", за что в семье ее звали - и я был уверен, что так оно и есть,- "немкой"... Ко всему прибавьте, что настоящее имя дяди Миши было Мендель и что капитал он сколотил ни на чем другом, как именно на лесоторговле. Мог ли я пройти мимо такого совпадения? Кстати сказать, подозреваю, что и дедушка Давид "занимался лесом" тогда и столько, когда и насколько его привлекал к этому его менее ласковый, более целеустремленный, а может быть, и более толковый брат. Рига была центром деловой активности, давала ощущение причастности если не к мировому, то к явно выходящему за рамки местного бизнесу, а для желающих - и ощущение принадлежности к широкой культуре. Кроме того, жить в Риге считалось престижным. Но там располагались конторы, а конкретное, живое участие в предприятии, в процессе, в материи гешефта требовало присутствия рижанина в провинции, в маленьком городке вроде Андреаполя, жившего вокруг берлиновских лесопильных фабричек, или Режицы и Люцина, поддерживавших деятельность Авербухов. Люцин называется сейчас Лудза, в нем есть площадь, на которой стоял дом материной тетки Сони, и городской сад, до национализации принадлежавший еще одному их брату, Илье. В саду есть - во всяком случае, должна быть, по крайней мере в 1946 году была - спортивная площадка, на которой в том самом году я, десятилетний, |
|
|